Побочный эффект

Однако не всех радовали такие перемены в ее внешности. Единственная подруга при взгляде на похорошевшую вдруг Иру испытывала просто-таки физическую боль. Самой Ларисе переходный возраст не принес никакой радости. Напротив, от него ей достались сплошные огорчения в виде щедро разбросанных по лицу противных красных пятен, с которыми ей никак не удавалось справиться. Глотала слезы обиды: почему такая несправедливость? Одним — все, другим — шиш в кармане? Невыносимо было наблюдать, как мальчишки заглядываются на ее подругу, а от самой Ларочки воротят носы в сторону.

Однажды, сидя на скамейке в физкультурном зале и глядя, как одноклассники прыгают через 'козла' — самой ей особо напрягаться на физкультуре не велела мама — Ларочка поймала восхищенный взгляд Лёшки Звягинцева, устремленный на Иру. Та и правда была необыкновенно хороша в коротких синих шортиках, обтянувших ладненькую попку, и белой простенькой футболке, заманчиво натянувшейся на груди. Сам Лёшка, хиляк и доходяга, гораздо более болезненный, чем Ларочка, выглядел в свои шестнадцать пятиклашкой, а, поди ж ты — и этот туда же. А на Ларису — ноль внимания! И так она была возмущена, так обижена несправедливостью природы, что выдала, не особенно задумываясь над последствиями, а может, наоборот, очень хорошо их себе представляя:

— Красивая Ирка, правда?

Лёшка восхищенно протянул:

— Дааа!

— Так жалко… Какая все-таки подлая штука жизнь! С виду такая красавица, а на самом деле так не повезло человеку — всю жизнь прожить одной. Каково это — с детства знать, что обречена на одиночество? Бедная, бедная Ирка…

От предчувствия сенсации у Лешки загорелись глаза — как это, красавица Ирка Комилова обречена на одиночество? С какой такой радости? Быть того не может!

— Почему?!!

— А ты сам бы женился на такой? Красота-то, она, конечно, глаз радует. Но просыпаться каждое утро в мокрой вонючей постели — извините, на кой черт такая красота? Кто это выдержит?!

— Не понял, — Лёшкины глаза полезли на лоб от удивления. Понять-то понял, да поверить в такое было трудно: красавица-Ирка и вдруг такое?! — Что, ссытся, что ли?

— Фу, — жеманно поморщилась Ларочка. — Не ссытся, а страдает энурезом. Можно подумать, ты не знал!

Будто спохватившись, всплеснула руками:

— Ты не знал? Ой! Что я натворила! Забудь, ты ничего не знаешь, понял? Не смей никому говорить, это ее убьет!

И так искренне хваталась за голову, с таким волнением заглядывала в Лёшкины глаза, так горячо умоляла не раскрывать секрет лучшей подруги…

Стоит ли говорить, что очень скоро об этом знала вся школа. Объяснять, что энурезом Ира страдала разве что в очень раннем детстве, как и все нормальные дети, было совершенно бессмысленно: чем больше оправдываешься — тем охотнее люди верят в ложь. Над Ирой смеялись, унижали на каждом шагу, обзывали 'обоссаной простыней' и 'уссатой-полосатой'.

Как пережила это унижение — Ирина и сама не знала. Зато Ларочка была довольна — теперь никто не заглядывался на ее подругу. Больше того, Ира ныне стала презренной, с ней перестали даже здороваться. А Ларочке вроде как начали сочувствовать: надо же, привязалась эта ссыкуха к человеку, никак от нее теперь не избавишься, эхх, бедняга…

Источник ложной информации был раскрыт молниеносно — Звягинцев раскололся мгновенно, ведь поначалу в его бредовую информацию никто не поверил. Но уж коли эта информация исходила от лучшей подруги — значит, правда.

Ира перестала общаться с Лариской, игнорировала ее несколько месяцев. Но та была настойчива. Вернее, не настойчива, а невыносимо прилипчива. Не отходила от Ирины на переменах, шла вместе с ней домой. И упорно твердила, просительно заглядывая в глаза:

— Прости меня, прости! Я не знаю, как это получилось! Я, наверное, была не в себе. Ты была такая красивая, и Лёшка так восхищенно смотрел на тебя. А я ведь сидела рядом, в таких же шортиках, но он на меня вообще не обращал внимания! И что-то на меня накатило, я даже не помню, что я говорила. Слушай, — она хватала подругу за рукав, будто только что все поняла: — А может, Лёшка все придумал, а я ничего и не говорила? Ну не помню я такого, хоть убей, не помню! Не могла я такое про тебя сказать, не могла!

Ира не верила ни единому ее слову. Прекрасно знала — именно Лариска и придумала всю эту мерзость. Никто, кроме нее, не смог бы додуматься до такого. Ира давно догадывалась, что подруга преподнесет ей еще не один 'приятный' сюрприз.

Знала. И прощать не хотела. Но так настойчива была Лариска, так преданно, по собачьи, заглядывала в Ирочкины глаза, так вымаливала прощение… А главное — не было ни единой возможности прогнать ее от себя. Та плевать хотела на любые запреты, на то, что с ней не желали говорить, что ее презирали за подлость. Она тупо шла рядом. Она тупо стояла рядом на переменке. Она тупо сидела рядом за партой.