Побоище князя Игоря. Новая повесть о Полку Игореве

Кончак разговаривал с Гзой без увёрток и намёков, зная, что тот этого не любит.

Гза отпил из пиалы и с неприязнью в голосе обронил:

   — Кто бы ни собирался, любой из них не годится в великие ханы.

Это замечание понравилось Кончаку. И он спросил напрямик:

   — А я, по-твоему, гожусь или нет?

   — И ты не годишься, — без раздумий ответил Гза, — но уж лучше ты, чем кто-то из этих. Ястреб — не орёл, но тоже хищная птица.

Кончак чуть заметно улыбнулся. Ему всегда нравилась прямолинейность Гзы.

   — Кое-кто из беков хотел бы тебя видеть великим ханом, — неопределённо заметил Кончак.

   — Ещё бы, — усмехнулся Гза, — при моём владычестве все почести были у храбрых, а не у богатых и знатных.

   — А как по-твоему, Чилбук годится в великие ханы? — опять спросил Кончак.

   — Чилбук ещё молод, — ответил Гза. — Вот когда доживёт до моих лет, тогда сгодится.

   — А Тайдула достоин ли возглавлять донских половцев? — допытывался Кончак.

   — За Тайдулу всё решает его жена, — усмехнулся Гза, — и ты знаешь это не хуже меня. Но времена, когда половцами правили ханши, давно миновали.

   — Тайдула нерешителен, Чилбук слишком молод, Копти трусоват, Тулунбай изнежен, Елдечук просто не годится в воины из-за своей руки, — перечислил Кончак. — Получается, достойных лишь двое: это ты и я.

   — И что из этого следует? — Гза пристально взглянул на собеседника.

— Верховная власть должна оставаться у нас, — твёрдо сказал Кончак. — Если ты поможешь мне пересилить моих соперников, я сделаю тебя беклербеком[76]. Обещаю!

Гза в раздумье пошевелил чёрной изогнутой бровью:

Он понимал, что донские ханы и беки скорее согласятся видеть великим ханом Кончака, ибо род его древнее. И Кончак не столь крут в обращении с ними. Однако так было в недалёком прошлом, а нынче Кончак тоже стал неугоден.

«Трусость и безволие хотят подмять под себя смелость и сильную волю, — думал Гза. — Нельзя этого допустить! Донские колена половцев кочуют вблизи русских рубежей. Если на Руси появится новый Мономах, то такие ханы, как Елдечук и Тулунбай, без боя отдадут свою землю. А Копти ещё и в ноги русичам поклонится! Уж лучше отдать ханский бунчук Кончаку».

Чилбук сразу согласился поддержать Кончака, узнав, что и Гза стоит за него.

Тайдула, также приглашённый Кончаком, был явно настроен против него. Более того, Тайдула принялся убеждать Кончака в том, что ему лучше бы уступить первенство Тулунбаю.

Расставаясь с Тайдулой, Кончак сказал, что подумает над этим. Но сам и не собирался раздумывать. Пусть Тайдула полагает, что его льстивые речи подействовали на него. И пусть расскажет об этом Елдечуку и Тулунбаю, чтобы те от радости утратили бдительность.

Когда была поставлена наконец юрта большого совета и в ней собралась вся знать от всех родов и куреней донских половцев, по обычаю первое слово давалось великому хану, власть которого продолжалась до захода солнца в случае его переизбрания.

Кончак не стал говорить долго. Он никого не обвинял во враждебности к себе, не пытался оправдываться за своё поражение у Коснятина. Складывалось ощущение, что он сыт по горло ханской властью и без возражений готов уступить эту власть кому угодно. Но с одной оговоркой: если на то будет воля духов-предков.

   — Уж с духами-то мы как-нибудь договоримся, — с еле заметной ухмылкой шепнул Тулунбаю Елдечук.

Затем Кончак пожелал выслушать шамана Есычана, камлание которого продолжалось весь прошлый день и всю прошлую ночь. Что же поведали Есычану духи-предки?

Седой как лунь Есычан вступил в круг, по краям которого сидели, поджав ноги, ханы, беи и беки в шёлковых халатах и расшитых золотыми нитками кафтанах. Все с любопытством уставились на невозмутимого шамана, который заговорил низким, утробным голосом, чуть охрипшим от долгих завываний накануне:

   — Из мрака, из тёмного-тёмного мрака звучали голоса наших предков, о ханы и беки. Иные голоса были еле различимы, иные можно было разобрать. Духи предрекают нам новые жестокие схватки с русами и хотят, чтобы донских половцев по-прежнему возглавлял Кончак, сын Атрака.

Среди ханов и беков прокатился недовольный ропот, прозвучавший громче там, где находились Елдечук, Тулунбай и Копти.

Копти даже сердито выкрикнул:

   — Кончак был разбит на реке Суле горстью русов! Он не умеет воевать!

Старый шаман лишь пожал плечами и отступил в сторону.

   — Я не хочу ни с кем спорить, — устало произнёс он. — Моё дело передать волю духов-предков.

Кончак поблагодарил Есычана и отпустил его, пообещав щедро наградить.

   — Это неслыханная наглость! — завопил Елдечук, едва шаман вышел из шатра. — Кончак, никого не стесняясь, обещает озолотить Есычана за столь выгодные для него предсказания. Не иначе как Кончак и перед камланием делал шаману подарки.