Побоище князя Игоря. Новая повесть о Полку Игореве

   — Кто знает, может, и позарился, — сердито молвил Олег. — Не зря же его воевода людей моих убил, кои выследили сбежавшую Изольду в Курске. Я хотел всего-то: забрать Изольду и домой воротиться. Но воевода Судислав и рабыню мне не вернул, и людей моих, за нею отправленных, убил. А ведь у меня договорённость была с Ярославом. Так кто из нас бесчестнее: я или он?

   — Я тебе отвечу, брат, после того, как выслушаю Ярослава, — сказал Святослав. — Ежели на нём вина, то понесёт он наказанье.

   — Пусть он мне Изольду вернёт.

   — Про Изольду тебе Игорь расскажет — за тем я и взял его с собой.

Сказав это, Святослав вышел из шатра. Олег впился глазами в Игоря:

   — Где Изольда? Говори!

Игорь печально вздохнул и опустил глаза:

   — Нет её больше, брат. Умерла она.

   — Лжёшь!

Игорь поднял на Олега укоризненные глаза, затем вынул что-то из походной сумы и протянул Олегу.

Олег схватил свёрнутый в несколько раз фиолетовый кусок ткани, развернул его. Это была часть женского платья. Платье Изольды!

   — Откуда?.. Где взял? — Олег заметил на платье тёмные засохшие пятна. — А это что? Чья это кровь?

   — Это кровь Изольды, — тихо ответил Игорь.

   — Что с ней случилось? Где ты её встретил? Отвечай же!

   — Помнишь, ты посылал нас со Всеволодом в поход на половцев? Ты знаешь, мы настигли поганых у города Коснятина и порубили их. Среди русских пленных в половецком стане я неожиданно встретил Вышеслава... Он-то и поведал мне о печальной участи Изольды.

   — Они что же, скрывались от меня в Переяславле? — удивился Олег.

   — Вышеслав и Изольда не успели добраться до Переяславля, — ответил Игорь. — Они находились в городе Баруч, когда на него напали поганые. Изольда вместе с другими женщинами помогала воинам на стене, сам знаешь, как это бывает. И в неё угодила половецкая стрела. Рана оказалась смертельной.

Олег какое-то время молча смотрел на Игоря, потом тряхнул волосами и упрямо воскликнул:

   — Это ложь! Изольда в Курске. Мой соглядатай видел её там.

Ярослав пришёл в стан киевского князя вместе с воеводой Судиславом и дочерью купца Листрата.

В присутствии Святослава, Олега, Игоря и Ярослава Судислав рассказал, из-за чего куряне убили людей черниговского князя. Затем воевода вытолкнул вперёд молодую женщину и промолвил, обращаясь к Олегу:

   — Если это Изольда, княже, то забирай её, а если нет, стало быть, твой соглядатай ошибся.

Поскольку Олег в молчании взирал на купеческую дочь и пауза затягивалась, Святослав обратился к нему:

   — Что же ты замер, брат? Обними свою рабыню!

   — Это не она, — скорбным голосом произнёс Олег.

   — Слава богу! Всё разъяснилось! Обнимитесь, братья, и вложите мечи в ножны. Одного гнезда вы птенцы, и негоже враждовать из-за сущей ерунды.

Ярослав и Олег обнялись и расцеловались, причём охотнее это сделал Ярослав.

Он же, видя хмурое лицо Олега, шепнул:

   — А за гридней убиенных я дам тебе откупное, брат.

Глава тринадцатая ТРЕТИЙ СЫН

Своего третьего сына Игорь назвал в честь отца Святославом.

Манефа недовольно выговаривала:

   — Коль ты второму сыну дал имя деда по отцовской линии, то отчего бы третьего сына не назвать в честь моего отца? Муж мой упрямый ни одному из сыновей не дал имя Изяслав, и сын мой старший тоже этого имени сторонится. Будто проклятое оно!

Желая отвлечь мать, Игорь стал расспрашивать её об Олеге.

   — Совсем умом тронулся, — недовольно промолвила Манефа. — Из-под Курска вернулся сам не свой, три дня пьянствовал. На дворе пост, а он скоромное ест. Повелел епископу молебен отслужить за упокой души рабы Божьей Изольды. Судя по всему, прибрал её Господь. По весне собирается Олег с ратью на половцев идти, мстить им за что-то хочет...

   — А как Агафья поживает? — поинтересовался Игорь.

   — При дурном муже и жена на дурное падкая делается, — туманно ответила Манефа.

Недолго она погостила у Игоря, поехала в Трубчевск к младшему сыну.

Едва припорошило землю первым снегом, в Путивль пожаловала Агафья.

Ефросинья была ей рада. Агафья хоть и была на восемь лет старше, но понимала Ефросинью как никто другой и общалась с ней как с лучшей подругой. Две княгини все дни проводили вместе. Лишь изредка Агафье удавалось побыть наедине с Игорем.

В один из таких редких случаев, когда Ефросинья удалилась, чтобы покормить грудью малыша Святослава, Агафья вдруг обняла сзади сидевшего за столом Игоря.

   — Что же ты не приголубишь меня, свет мой, — зашептала на ухо. — Ужели подурнела я настолько, что, тебе и поцеловать-то меня противно?

Игорь попытался отстраниться:

   — Ну, ну, не балуй! Ненароком войдёт кто, что о нас подумают?

   — А мы за печь схоронимся, — ещё жарче прошептала Агафья. — Истомилась я по тебе, сокол мой!

И она потянула Игоря за руку.

Игорь, изумлённый своей слабостью, поддался...