Побратимы

Интересно, как ответят на этот вопрос сами словаки? Но ответа нет.

Как партизаны держатся?.. Вопрос не простой. Слышим его не впервые. Но теперь, высказанный зарубежными друзьями, он приобрел какой-то иной, более глубокий смысл.

Действительно, понять, где источник партизанских сил, постороннему человеку трудно. И численностью, и вооружением мы во много раз слабее противника. Постоянно окружены врагами. Ведь укрытие в лесу — дело условное. Фашистские машины и танки врываются в любой район леса. А наши отряды обременены больными и ранеными, что затрудняет маневренность. Бывают перебои и в снабжении. Часто не хватает пищи, боеприпасов. Но, наперекор всему, мы противостоим целой армии врага, армии, до зубов вооруженной, хорошо снабженной и натренированной на разбое в других странах. Два года не только выдерживаем вражеский натиск, но и нередко нападаем сами. Откуда же берутся у партизан силы? Объяснить это не просто.

За ужином передаю разговор Миронычу. После некоторого раздумья он сказал:

— Пожалуй, не следует торопиться с ответом. Будет лучше, если словаки найдут его сами.

Думая так, мы не ошиблись. Сама партизанская жизнь по крупицам давала словацким друзьям ответ на их вопрос.

А на следующий день к нам в палатку вошел Николай Кузьмич Котельников, наш неугомонный начштаба.

— Вот запрос Большой земли о новой заброске нам грузов, — подал он бумажку.

Читаю: «Первое. Сообщите ваши точные координаты. Второе. Смените сигналы приемки самолетов и сообщите новые сигналы. Третье. Тщательно подготовьте скрытые продовольственные базы, пригодные для длительного хранения больших запасов. Ближайшие дни начнем большую сброску. О готовности доложите к тридцатому».

— А это проект ответной радиограммы. Составили вместе с Миронычем. Он подписал ее и ушел в отряд к Федоренко.

Читаем и подписываем ответную радиограмму: «Грузы начнем принимать координатах… Сигналы — три костра в линию с юга на север. Базы подготовили хорошие… Готовим под грузы лошадей».

Забегая вперед, скажу, что переброска грузов увенчалась удачей: в течение месяца, отбиваясь от наседавшего на нас врага, мы приняли большую партию продовольствия и боеприпасов. Был положен конец перебоям в снабжении партизан. На Большую землю доложили: «С парашютами принято двенадцать человек и четырнадцать тонн грузов. Самолетами с посадкой доставлено шестьдесят семь человек пополнения и две тонны грузов; эвакуировано пятьдесят девять человек больных и раненых. На диверсионные операции послали шесть групп подрывников. Партизаны сердечно благодарят Родину за заботу и помощь. Выносим благодарность летному составу, участвовавшему в этой операции».

В приеме пополнения и грузов участвовали и словаки. Как радовались они каждому человеку, прибывшему с Большой земли, с какой благодарностью подбирали парашюты, сброшенные советскими летчиками! Так словаки находили первый ответ на свой вопрос: ако партизаны держутся?

А вскоре жизнь подсказала им еще один ответ.

Бойцы отряда Федоренко вместе со словацкой группой из пятого отряда искали грузы, сброшенные с самолетов. Солнце только поднялось над горами, а поисковики уже прочесали один лесной участок и, выйдя на подступы к лесной дороге, расположились на отдых.

Вдруг все насторожились. В лесу послышался отдаленный стук колес.

— Обоз! — определил Федоренко. — В засаду!

Всех как ветром сдуло.

Отдав нужные команды, Федоренко ложится в траву рядом с Николаем Сорокой. Тут же Виктор Хренко со своими друзьями.

— Голову обоза рубить, — тихо говорит командир. — Натиск ожидается здесь. Они вперед будут пробиваться. Поняли? Чтоб ни одной повозки не упустить!

А Виктор Хренко обращается к словакам:

— Хлопцы! Ударымо, абы не краснить перед партизанами!

Обоз все ближе. Он вот-вот покажется из-за деревьев. Напряжение возрастает. Но тут внезапно раздается громкая команда Федоренко:

— Не стрелять!

Он вскакивает и выходит на дорогу.

— Здравствуйте, товарищи селяне! — кричит он преднамеренно громко, оповещая и обозников и партизан. — Не хотите ли привал устроить?

Крестьян человек пятнадцать. Старики и подростки. Одеты до крайности плохо. Тут и пиджаки, облепленные заплатами, и видавшие виды гимнастерки с солдатского плеча, и самодельные безрукавки из мешковины, и разноцветные брюки, не говоря уже об обуви и головных уборах. А обоз богатый. Повозки добротные, окрашенные в один цвет. Лошади одна в одну — крупные, сытые, сильные. Сбруя ладная. Без расспросов ясно: обоз фашистский, возчики же — невольники.

Внимательно и вместе с тем настороженно всматриваются в партизан и крестьяне: алые звезды на шапках и пилотках, советские автоматы на груди, но у некоторых светло- желтые мундиры, немецкое оружие — это вызывает подозрение.

Федор Федоренко замечает недоумение обозников и, поздоровавшись, объясняет:

— Вы, товарищи, не смущайтесь. Тут все свои.

Проходят минуты, и на золотистом ковре из сухих листьев крестьянские куртки доверительно соседствуют с партизанскими. Завязывается откровенная беседа.

— Почему так мало нагрузили дровишек? — в голосе Федора звучит ирония.