Побратимы<br />(Партизанская быль)

Наша разведка докладывала: в Новоалександровку вошло шесть танков, в Барабановку, Тернаир и Новоивановку — по три. Ворвались каратели в Нейзац, Фриденталь и другие села. Из репродукторов понеслись слова ультиматумов. Запылали в огне дома и сараи. В домах живьем сжигались люди…

Несмотря на неравенство сил, отсутствие противозенитных средств и противотанковых ружей, партизаны решили дать бой фашистам.

Отряд Семена Мозгова направился в Новоалександровку, отряд Саковича — в Новоивановку и Тернаир.

…Танковый отряд фашистов стоит за южной околицей Барабановки. По дворам и улицам мечутся жители села — старики, женщины, дети. К грузовикам и танкам проворно шагают солдаты. Они нагрузились узлами награбленного добра, визжащими поросятами, связками кричащих кур. С западной стороны село уже горит. А дула пушек и пулеметов нацелены в южную сторону — факельщики опасаются, как бы из лесу не ударили партизаны.

Командир бригады Федоренко и комиссар Степанов озадачены: как обеспечить внезапность удара днем, почти на открытой местности? Другое дело ночью. Но к ночи население угонят…

План операции созрел быстро.

18-й отряд во главе с Алексеем Вадневым и Николаем Клемпарским затаился в перелесках, восточнее Барабановки, а 2-й отряд под руководством Николая Сороки и словаки Иозефа Белко на грузовиках приготовились к обходному маневру с запада. Рядом с командным пунктом комбрига в старом окопчике лежит бронебойщик Коношенко.

— Танки на твоей совести, — строго говорит ему Федоренко: — Если не скуешь их — погибнет весь отряд Ваднева. Понимаешь?!

— Понимаю, Федор Иванович!

В десять тридцать Федоренко скомандовал:

— По танкам огонь!

Прогремел выстрел, и почти одновременно с ним восточная опушка леса ожила — оттуда появились партизаны. Они что есть силы бегут к селу. Надо опередить карателей, успеть добежать до крайних дворов, залечь за каменные заборы. Сделать это нужно раньше, чем начнут действовать танки, — так приказал Федоренко.

Партизаны бегут к селу, немцы — к танкам. Но пока они бегут, пока вскакивают в танки, партизанская лавина уже движется к селу. Партизаны открыли огонь и огласили округу мощным «ура!»

И все-таки танки опередили. Вот они развернулись в сторону бегущих партизан. И едва по команде Ваднева отряд прижался к земле, танкисты открыли огонь.

Партизанская атака захлебнулась. Отряд в опасности. Теперь он под перекрестным огнем.

— По танкам! Огонь по танкам! — в отчаянии кричит Федоренко.

Коношенко стреляет раз, другой… Но танки движутся. Снова старательно целится бронебойщик. Выстрел — и танк, шедший первым, остановился.

— Есть! Есть один. Молодец, Коношенко! — кричит Федоренко.

Из люка выскочили танкисты, но тут же, сраженные пулями, упали.

Все дальнейшее совершается с молниеносной быстротой. Вот вышел из строя и экипаж другого танка. Третий танк повернул в село.

Ваднев вновь поднимает партизан в атаку. В это время Федоренко дал сигнал — две красные ракеты. Из-за склона вырвались партизаны Сороки и Белко. Разделенные на две группы, они наносили удары одновременно по врагам, засевшим в Петровке и Барабановке.

Каратели, привлеченные атакой вадневцев, теперь пытаются развернуть часть сил в западную сторону. Но партизаны уже в селе. Оккупанты бегут, позабыв о машинах.

Теперь у танков партизаны. Моторы продолжают работать. Кто-то из вадневцев ныряет в люк, но вскоре вылезает — система управления незнакома. И тут вспоминают о словаках. Иозеф Белко и Ян Фус скрываются в люках танков. Проходят минуты, и сцепленные трофейные танки, облепленные партизанами, направляются в лес.

Спасенные от угона в Германию жители вяжут узлы, собираются уходить в лес. Хозяйничанье карателей в селах было таким кратковременным, что фашисты не успели даже снять красные флаги, вывешенные на высоких деревьях еще в тот день, когда шумели предоктябрьские митинги.

В лесу Федоренко остановил партизан. Вскочив на башню танка, он показывает на восток.

— Глядите, что делают!

За Балановской долиной, на западном склоне холма виднеется большое село Нейзац. В его центре на шпиле кирки, остро вонзающемся в небо, реет большой красный флаг. Над киркой кружит немецкий «штукас». Он делает заходы и строчит по шпилю из пулемета.

Разворот, заход, очередь. Еще разворот, еще очередь…

— Флаг, гадина, хочет срезать, — догадывается кто-то.

А флаг по-прежнему гордо реет в голубом безоблачном небе.

Из Барабановки с группой партизан и жителей подходит комиссар 18-го отряда Николай Клемпарский. Он рассказывает историю флага: 6 ноября 1943 года, в день восстановления Советской власти в Нейзаце, красный флаг из тайника достала учительница Зоя Григорьевна Пушкарева. Водрузил его на шпиль кирки пятнадцатилетний Митя Стешин. А чтобы немцы побоялись лезть на кирку, он опутал ее беспорядочным сплетением проводов, на дверях и стенах написал: «Заминировано!» Потому-то фашисты и решили срезать флаг пулеметным огнем с самолета.

Колонна двинулась дальше, но в это время раздается команда:

— Воздух!