Побудь в моей шкуре

Когда Иссерли остановилась в Килдари, чтобы заправиться на станции техобслуживания «Гараж Донни», она ощутила невероятную усталость и головокружение. О, если бы она могла с такой же легкостью заправиться сама! В ожидании, пока освободится окошечко кассы, к которому стояли в очереди несколько водителей, Иссерли проскользнула в магазин и принялась жадно рассматривать пакеты с едой, выставленные на стеллажах под тусклым светом флюоресцентной лампы. Но всю эту пищу, увы, не стало бы есть ни одно разумное существо.

И все же, если хорошенько поискать, что-нибудь можно подобрать. Это всего лишь вопрос правильного выбора. Но сделать его непросто. Последний раз, когда она рискнула и съела какую-то водсельскую еду, провалялась в постели трое суток.

В нерешительности Иссерли принялась осматривать магазин, чтобы выяснить, не продаются ли в нем за пять или за десять фунтов кассеты с записями Джона Мартина или тех, других, музыкантов, имена которых были похожи на названия кошачьих консервов. Но в магазине не продавалось никаких кассет вообще.

Кстати, о водсельской еде и связанных с ней неприятностях: возможно, ошибка заключалась именно в том, что она выбрала нечто, выглядевшее один в один как прессованный брикет из вареной кожуры серслиды. На этот раз нужно выбирать пищу исходя не из внешнего вида, а из состава. Она была просто обязана выбрать на этот раз что-нибудь подходящее: риск свалиться с ног от голодного обморока перевешивал опасность отравления.

Очередь таяла на глазах; Иссерли следовало немедленно заплатить за бензин, если она не желала привлечь всеобщего внимания. Она извлекла пакете хрустящим картофелем из маленькой металлической корзины и не без труда прочитала напечатанный микроскопическим шрифтом на блестящей упаковке список компонентов. На первый взгляд там не было ничего экзотического: одна картошка, масло и соль. Мужчин на ферме в столовой регулярно кормили чем-то из картошки в том же духе, хотя масло, разумеется, использовалось совсем другое.

Торопливо складывая в голове цифры, Иссерли выбрала три пакета хрустящего картофеля, коробку шоколадных конфет и номер «Россшир Джорнел», что составило в сумме как раз пять фунтов.

* * *

Через четверть часа машина Иссерли уже стояла на холостом ходу на парковке, а сама она, наклонившись над урчащим двигателем, соскабливала пушистый снег с ветрового стекла краем ладони. Собрав в пригоршню достаточное количество, она с наслаждением втянула его губами. Сначала она ничего не почувствовала – губы ее были лишены всякой чувствительности с самого начала. Но затем мягкая плоть полости ее рта и горла ощутила божественный вкус и тающую чистоту замерзшей влаги. После трех пакетов хрустящего картофеля Иссерли испытывала невероятную жажду.

Наглотавшись снега в свое удовольствие, он вернулась за руль «тойоты».

* * *

Всего лишь в десяти милях от дома она проехала мимо автостопщика, который с обреченным видом голосовал в темноте.

«Наплевать и забыть», – подумала Иссерли, оставив его за спиной, и начала долгий подъем в гору.

Но тут в ее голове словно под воздействием какою-то таинственного фотографического проявителя начало возникать отчетливое изображение автостопщика. Он с первого взгляда произвел на нее благоприятное впечатление, и именно поэтому на него стоило посмотреть во второй раз. К тому же было всего лишь начало шестого, летом в это время еще совсем светло. Вполне возможно, что те, кто отправляется в путь в это время, находятся в здравом уме и памяти. Не стоит так легко отказываться от удачи, когда та сама катит тебе прямо в руки.

Иссерли повернула назад, выполнив поворот со всей возможной тщательностью и аккуратностью. Никто не отреагировал на это ни гудком, ни миганием фар – для всех остальных участников дорожного движения она была не более чем просто еще одним собратом-водителем. Она уже не чувствовала себя такой опустошенной, как час назад: питание пошло ей на пользу.

Автостопщик, когда Иссерли проехала мимо него по другой стороне дороги, показался ей мрачным, но не агрессивным – по крайней мере, таким он ей увиделся в то мгновение, когда возник в лучах ее фар. В руках у него не было никакой таблички, и, возможно, для такой погоды он был несколько легкомысленно одет, но никакой чрезмерной экстравагантности в его наряде не отмечалось. В конце концов, на руки он надел кожаные перчатки, а его кожаная куртка была наглухо застегнута на молнию. Снежинки блестели на его темных волосах и усах и на плечах куртки. Он был высоким для шотландца и очень хорошо сложенным. Уловив признаки нетерпения на лице автостопщика, Иссерли решила, что тот уже почти дошел до положенного самому себе предела, после которого намеревался оставить всякие попытки поймать машину.

И тогда она снова развернулась и поехала назад, чтобы подобрать его.

Автостопщик наклонил лицо к дверце, в которой Иссерли до половины опустила стекло.

– Плохая погода для прогулок, – заметила она осторожно, надеясь вызвать его тем самым на откровенность.