Почему бы и нет

— Хорошо. День-два, и ты сляжешь, и спина или нога не даст тебе подняться. Что дальше? Руководить некому будет, так что оставь свой пыл в стороне. Не хотела тебе сейчас говорить, но ты должен это знать.

— Он тебе не помог?

Вадим имел в виду с деньгами на его лечение.

— Нет.

— Как же ты тогда справилась?

Вадим видел письма от банка, видел судебное решение.

— Где-то пришлось договариваться, где-то судиться, в чем-то помогли волонтеры, я тебе про них уже говорила, а что-то друзья дали.

— Но ведь этого же мало.

— Да, мало.

Оля знала, что Вадим брал ее тетрадь, она как учитель была педантична, а теперь тетрадь каждый раз лежала то лицевой стороной вверх, то вниз, то корешком вправо, то влево. Она знала, что он хорошо разбирался в цифрах, а значит, понимал, во что ему обошлась болезнь.

— Пришлось сменить работу.

— И стать проституткой? — это был даже не вопрос, а крик его души.

Оля замолчала. Она боялась этого разговора, боялась, что рано или поздно Вадим все узнает. Она не знала, что будет делать, просто надеялась, что он поймет и примет ее решение как должное. Но в то же время Оля осознавала, что все может рухнуть. Но она его любила и не могла оставить в больнице, чтобы он вечно передвигался на инвалидной коляске.

В любви всегда кто-то жертвует. Оля сделала свой выбор, теперь оставалось ему сделать свой выбор.

— Ты меня осуждаешь?

Олины глаза были пусты, еще минуту назад они светились, и вдруг погасли.

— Но ты проститутка!

— И что? Разве мне это помешало любить тебя дальше?

— Ты спишь с другими мужчинами!

— Разве это важно сейчас?

— Да! Черт подери! — закричал Вадим.

— Почему тебе это важно? Ты хочешь быть собственником? Владеть моим телом? Чтобы я только тебя удовлетворяла?

— Да!

— Странно слышать это от тебя. Разве ты забыл, как ухаживал за Катей? А ведь мы были женаты. Ты с ней занимался сексом…

— Что?

— Думаешь, она об этом не рассказала? Или хочешь сказать, что она солгала? Милый, — Оля подсела к Вадиму поближе. — Я никакой ошибки не сделала. Не заигрывала с чужими мужчинами только по тому, что любила и люблю тебя. Я хотела, чтобы ты опять встал на ноги, и мы пошли в поход. Ведь помнишь, как в прошлый раз в палатке.

Оля часто вспоминала то лето, Света со своим мужем и они. Тогда они нашли удаленное место от дороги, у самой реки, поставили две палатки. Костер, поцелуи, птицы и рыбалка. Они занимались сексом каждый день, тихо, чтобы их не услышали, а потом Оля прижималась к нему и они засыпали.

— Зачем ты это сделала?

— Зачем… — это был не вопрос, а больше похоже на удивление. — Потому что люблю.

— Любишь? — Оля услышала презрение.

— Да.

— Любишь? Любишь? — он почти закричал. — Любишь? Ты… Ты… Ты…

— Проститутка. Ты это хотел сказать, или другое слово, что-то наподобие «шлюха» или «сука»?

— Ты…

Его глаза загорелись, откуда у него появились силы. Вадим схватил ее за руку, дернул и повалил на диван. Оля понимала его гнев и не сопротивлялась. Он сорвал с нее одежду. Она ему не помогала, но и не мешала. Нагло раздвинул ее ноги, в глазах промелькнула похоть, ткнул своим членом и резко вошел.

Ее тело подпрыгивало, он вгонял свой кол как можно дальше, словно хотел причинить ей как можно больше боли. Оля молчала, а когда он затрясся, и сперма хлынула в ее врата, она со всего маху нанесла ему пощечину. Вадим отлетел в сторону. Сперма еще выстреливала из его члена, а Оля уже встала.

— Я тебя любила и люблю. А то, что сделала и делаю, я не в восторге, но мне нужны были деньги, чтобы оплатить твою операцию.

— Мать…

— Твоя мама замечательная женщина, но этого хватило только, — тут Оля ткнула ему в бедро, — чтобы тебя перевезли в клинику, сделали диагностику и подготовили сам протез. Я заплатила за первую операцию, я заплатила за вторую, чтобы ты смог сидеть и начать ходить. Я заплатила за то, чтобы ты три месяца мог пробыть в больнице. Я заплатила за то, чтобы тебя вернули обратно и поместили в отдельную палату и чтобы ты начал подниматься и ходить. Я… Я… Я это сделала. И не ной мне тут. Кто тебе дал право меня осуждать? Кто?

Оля подошла к окну. Она знала, что если Вадим узнает, ему будет тяжело принять ее точку зрения. Но и вытирать об себя ноги она тоже не позволит.

— Я люблю тебя, милый. Нравится тебе это или нет, но я так поступила только ради любви. Мне помогли друзья, знакомые, люди из администрации и совершенно посторонние люди, которые тебя даже не знают. Один твой друг хотел тебя кинуть, другой затащить меня в постель. Я люблю тебя.

Но Вадим не ответил. Его щека полыхала, он как зомби пялился в одну точку и что-то еле слышно бормотал.

32. Так мне и надо

Оля не могла оставаться дома, хотела поговорить с мужем, но не сейчас, он был зол и проклинал ее за то, что она сделала. Ей было плохо, она оделась и ушла в отель. Увидев ее, Жанна спросила:

— Что случилось?

— Он знает.

— Кто знает и что?

— Вадим. Кем я работают.

— Вот блин, — выругалась Жанна и, соскочив, заметалась по комнате. — Иди домой, объясни, он же не дурак.

— Не могу, не сейчас. Он меня изнасиловал.

— Вот козел. Честно?