Некоторые ученые полагают, что Хартшорн и Мэй фактически провоцировали детей на жульничество, сделав его столь легким. Некоторые дети тоже так думают. По моим данным, те дети, которые признаются, что жульничают, считают, что если учитель недостаточно строг, то в жульничестве нет большой беды. По мнению детей, некоторые учителя столь равнодушны к поведению учеников, что их, скорее всего, и не волнует, жульничают дети или нет во время контрольных. Это, вероятно, попытка рационально оправдаться. Исследования последних 20 лет, проведенные, правда, не в школах, а в колледжах, показали, что в тех классах, где царит доверие и педагоги полагаются на правила чести, студенты жульничают меньше, чем там, где контроль осуществляют надзиратели и телекамеры.
По мнению некоторых ученых, ошибка Хартшорна и Мэя заключалась в том, что они доверили проведение тестов не учителю, а третьему лицу. Дети легче идут на жульничество, считают эти критики, если обмануть предстоит кого-то незнакомого. По той же логике, некоторые считают допустимой кражу в супермаркете, но никогда не позволят себе ничего украсть в маленьком семейном магазинчике. Не думаю, что это серьезное критическое замечание. Детям говорилось, что им предстоит выполнить контрольные задания. Задания предъявлялись в школе, на уроке. Никто не говорил детям, что проводится эксперимент. И поэтому я думаю, что у детей были все основания отнестись к тестам серьезно. Возможно, если бы тесты предъявлял учитель, сжульничать решилось бы меньше детей. Но ведь нам интересно в первую очередь не то, сколько детей оказалось обманщиками, а то, чем они отличаются от детей, которые вели себя честно.
Некоторые критики находят, что ситуации, смоделированные Хартшорном и Мэйем, были искусственными. Не думаю, что и это соображение обоснованно, поскольку ученые позаботились о том, чтобы все ситуации органично вписывались в привычный стиль жизни детей.