Почему евреи не любят Сталина

Анализ упомянутого свидетельства Чепцова наводит на мысль, что тот хотя и пытался обратить внимание руководства страны на факты топорной фабрикации Рюминым следственного «дела ЕАК», но делал это отнюдь не из-за сострадания к обреченным на смерть подсудимым. К тому времени на совести Чепцова было уже немало других расстрельных приговоров, вынесенных невинным людям, обвинявшимся в том числе и в «буржуазном еврейском национализме».

Чтобы разобраться в мотивации Чепцова, не лишним будет обратиться к следующему свидетельству. Литературовед Н. Л. Железнова-Бергельсон вспоминала, как, получив в конце 1955 г. официальное уведомление о том, что ее арестованная в 1950 г. мать Айзенштадт-Железнова умерла в 1951 г. в лагере, стала добиваться в различных бюрократических инстанциях конкретной информации об обстоятельствах осуждения и кончины близкого человека.

И вот после нескольких безуспешных попыток ей удалось в начале января 1956 г. получить справку о том, что приговор, вынесенный 22 ноября 1950 г. Военной коллегией Верховного суда СССР Айзенштадт-Железновой, отменен «по вновь открывшимся обстоятельствам», а дело «за отсутствием состава преступления прекращено».

Поскольку в документе не указывалось, какую конкретную меру наказания предусматривал приговор, дочь погибшей журналистки обратилась за разъяснениями в Верховный суд СССР. К немалому удивлению Железновой-Бергельсон, ей вскоре был назначен прием у генерал-лейтенанта юстиции Чепцова, который, оставаясь все еще председателем Военной коллегии, собственноручно подписал справку о реабилитации ее матери.

На этой аудиенции он так сострадательно (прослезившись даже) сокрушался, уверяя, что ничего не знает об обстоятельствах смерти матери просительницы, что та была искренне растрогана подобным проявлением человеческого участия.

И только через три с лишним десятилетия Железнова-Бергельсон случайно узнала, в ноябре 1988 г., от архивиста Д. Г. Юрасова[326], что ее мать не умерла от болезни, как официально утверждалось, а 23 ноября 1950 г. была казнена.

Всего было репрессировано около двадцати журналистов и литераторов, сотрудничавших с пресс-бюро ЕАК. Выжить удалось далеко не всем. Одновременно с М. С. Айзенштадт (Железновой) были расстреляны еврейский писатель С. Д. Персов (1889–1950) и главный редактор ЕАК Н. Я. Левин (1908–1950); в ходе следствия, в лагерях и ссылках умерли литературоведы И. М. Нусинов (1889–1950) и Э. Г. Спивак (1880–1950), еврейские писатели Дер Нистер (П. М. Каганович) (1884–1950), И. М. Добрушин (1883–1953) и др. Сыну революционера-бундовца и реэмигранта из Канады Соломону (Сэму) Хайкину (1911–1986), арестованному в ноябре 1951 г., а до закрытия ЕАК работавшему его главным редактором и отправлявшему в США «шпионские» материалы, составленные Айзенштадт (Железновой), повезло больше. Ему чудом удалось избежать страшной судьбы расстрелянных «еаковцев». 8 августа 1952 г., то есть за четыре дня до их казни, его осудили на двадцать пять лет лишения свободы, хотя было ясно, что упомянутые материалы не могли быть «шпионскими» уже потому, что перед отправкой за границу проходили цензуру Главлита. Более того, уже 28 ноября 1952 г. этот приговор как чрезмерно «мягкий» был отменен, и Хайкина стали «подводить» под расстрел, инкриминируя исполнение «директивы ЕАК о переходе к террористической деятельности». Только смерть Сталина спасла Хайкина от верной гибели. Новое следствие, начавшееся по его делу 25 апреля 1953 г., явно затянувшись, увенчалось долгожданным освобождением в январе 1954 г. Однако произошло это не в результате реабилитации, а потому, что Хайкина амнистировали, скостив срок наказания до пяти лет.

И только благодаря его последующим настойчивым ходатайствам Военная коллегия Верховного суда СССР 6 августа 1955 г. полностью сняла с него все обвинения (Флят Л. Прошу полной реабилитации // Мы здесь. № 246.11–17 февраля 2010 г.). Но еще более поразительным откровением для Железновой-Бергельсон стало обстоятельство, открывшееся ей уже после крушения советской власти: оказалось, что расстрельный приговор ее матери вынес и подписал не кто иной, как сам Чепцов[327].

В свете вышеописанного особый интерес вызывает обращение 19 ноября 1956 г. министра обороны СССР Г. К. Жукова в ЦК КПСС. Тогда он, обвиняя «полностью дискредитировавшего» себя Чепцова в «двуличности, выразившейся в выдаче санкций на арест и проведении судебных процессов над ни в чем не повинными людьми, а впоследствии в пересмотре и реабилитации этих осужденных лиц», потребовал его смещения с поста председателя Военной коллегии Верховного суда СССР.