Почему и я христианин

…Так вырисовывается наш ТРЕТИЙ ОТВЕТ о тайне существования. Говоря отдельно о христианстве, нужно подчеркнуть, что оно включает в себя и относительную правду первого и второго, антирелигиозных ответов. Есть правда в материализме — в признании относительной самодеятельности природной Эволюции." Ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом зерно в колосе"(по Марку, гл.4)… И есть правда в признании глубочайшего несовершенства мира в нынешнем его состоянии. "Весь мир лежит во зле" (I послание Иоанна, гл.5). "Вся тварь совокупно стенает и мучится доныне" (к Римлянам, гл.8). Есть христиане, которые испытывают по временам великое уныние и не могут объяснить его только сознанием своей личной греховности. Это — безотчетное сострадание, это "океан мировой скорби бьет в берега души"… Не откладывая, нужно сразу выяснить религиозное отношение к тайне зла и страданий.

"При печали лица сердце делается лучше"(кн. Экклесиаст). Есть и другие мудрые изречения о положительном смысле наших страданий. Но каждый страданий боится и хотел бы обойтись без этого способа духовного усовершенствования. Христос учил нас молиться: "И не введи нас во искушение — в опас"ное испытание. В храме мы молимся: "И избавитися нам от всякия скорби". Дальше я буду говорить не о страданиях, имеющих великий смысл в духовной судьбе человека, а о страданиях по всей видимости абсолютно бессмысленных. Таковы, например, страдания детей и животных. Кто-то сказал, что одно только присутствие при мучениях ребенка, умирающего от менингита, способно лишить человека веры в Бога. Если я веры в Бога не лишаюсь, то я должен предположить, что в данном случае не Бог бесцельно мучит ребенка, а что телесная его природа страдает в силу какой-то причинной связи, начало которой — не в Боге, а в какой-то злой, Богу противной воле. Нет надобности входить здесь в страшную мистику зла: ибо речь у нас не о Диаволе, а о Боге. Вопрос ставится так: почему Бог бездействует, взирая на безвинные страдания, и как мог Он допустить к бытию исходную причину, приведшую к такому торжеству зла? Выходит, что грешный человек в своей жалости оказывается "добрее" Бога?.. Поэтому-то он и не верит в Бога. "Бог либо благ, но не всемогущ; либо всемогущ, но не благ", — вот древний классический аргумент атеизма.

В ответ на это защитники религии выдвигают воображения о нашем ничтожестве, об ограниченности нашего кругозора. Мы не в праве судить обо всем, потому что не знаем своего — потому что наблюдаем только один план бытия, и притом только в ничтожном отрезке процесса, всех начал и концов которого мы не знаем. Судить с этой точки зрения о смысле явлений — бессмысленно. "Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?" (кн. Иова). "Мои мысли — не ваши мысли, и пути ваши — не пути Мои, говорит Господь"(кн. пророка Исайи)… Это верно, пути Господни неисповедимы; но мы не можем допустить, чтобы пути Его были злы! Никакая цель не может оправдать злых средств; невинные страдания в любом масштабе по отношению к любому целому не могут быть частью никакой угодной Богу гармонии.

Более основательны соображения об угодной Богу СВОБОДЕ. Свобода есть условие истинной жизни, без свободы ничто не имеет цены. Мир добрых автоматов не имел бы смысла для Бога. "Бог создал мир из свободы"(Н. А. Бердяев). Свобода же всегда есть свобода и для зла — иначе это не была бы подлинная свобода, а добро было бы принудительным, недобровольным. "Бог либо благ, но не всемогущ"… Ну, и пусть не всемогущ — разве за "всемогущество" мы поклоняемся нашему Богу? А что. если проявить Свое всемогущество по отношению к свободному злу для Бога значило бы уничтожить мир — уничтожить Свой Замысел свободного и святого мира? А что, если все мы составляем единое, целостное Человечество и единый, целостный Космос, в котором невинность одних страдает от греха других? Вмешаться — не значит ли разрушить эту единую, целостную жизнь?.. Таковы могут быть соображения о тайне невинных страданий. Но сами-то невинные страдания оказываются все-таки чистой потерей. И потом — если такова у Бога ценность свободы, если ради свободы попускаются такие художества зла, то ведь и дальше, при любой воображаемой победе добра. свободное зло всегда может начать все сначала! Еще более осложняется дело, когда мы вспоминаем, что в этом мире зло и страдания бывают условием — не причиною, но непременным условием явлений добра… И самое главное: исходная, первоначальная тайна зла остается абсолютно непроницаема. Пусть дано ему свободно действовать; но откуда, как, почему дано ему было возникнуть?