Почему я люблю Россию

Сахалин. Незадолго до приезда на Сахалин о. Бернардо попал в аварию и все еще не очень хорошо себя чувствовал, но, хоть нам приходилось ездить по бездорожью, соглашался вынести все, лишь бы все заготовленные Пасхальные дары нашли адресата. Дон Бернардо Навестил 700 инвалидов. Пожав каждому руку, он читал «Аве Мария», а то и краткий Катехизис. То же произошло в спецшколе для молодых правонарушителей. Юные скептики обнимали пожилого ошеломленного человека (дон Бернардо впервые оказался в таком месте и волновался, как у нас все пройдет), и приглашали от души: «Приезжайте еще»!

Японка. Нас сопровождала японка Накако. Приехав, она жаловалась, что не смогла купить авиабилеты так, чтобы управиться на Сахалине за три дня. Надо было написать пару проектов и навестить учреждения, которым помогает «Каритас» Японии.

Японцы, как и дон Бернардо, трудоголики, поэтому неделя без дела казалась Накако кошмаром. Однако, встретив дона Бернардо, она призналась, что времени на все было мало, а вернувшись домой, она прежде всего постарается побольше молиться, чтобы успеть больше сделать. Именно этому научил ее дон Бернардо.

«Мавр»… или кумир? Наша вера учит о недопустимости сотворения себе кумиров. У дона Бернардо же есть привычка сопоставлять себя с мавром, адски трудящимся и исчезающим, когда дело сделано. Рискну сказать, но Бернардо, будучи «юродивым Христа ради», сделал для России не меньше, чем те, кто к этому призван или на это поставлен. Не зря Иисус говорит с нами в притчах, а жизнь Бернардо — притча о Провидении Божием. Как создавалась семинария, колледж, газета или «Радио Мария» — виднее другим. Я постарался описать то, что делал дон Бернардо в самых отдаленных точках России и за ее пределами, не ведая и не проверяя, удалось ли сделать задуманное хорошо.

Я верю, что все это повторится и в Казахстане, и желаю дону Бернардо, чтобы и там он, радуя людей, вел их не к себе, а куда нужно. И еще одно. Мы знаем улыбку дона Бернардо. Все мы знаем его мягкие черты лица. И знаем тоже, что он умеет гневаться, когда встречаются ему «бандиты». Я лишь полагаю, что в жизни дона Бернардо есть и слезы, и его переезд в Казахстан, как бы мы ни думали про это, видимый знак для некоторых из нас, что человек, даже самый выносливый, устает. И пусть «побег дона Бернардо», его Казахстанская Альверна, станет для нас всех поводом спросить у своей совести, так ли мы себя вели. Смогли ли вовремя проявить должное внимание и любовь или просто «использовали человека» и бросили, как сломанную игрушку, когда он уже не нужен. Простите, если ошибаюсь.

Теперь, когда я слышу «Казахстан», время и мне завидовать и ревновать. В добрый путь, дон Бернардо. Ты — Миссионер!

О. Ярослав Вишневский, Сахалин

Бывший итальянец

«Дон Бернардо» — это уже единое имя собственное, при звуке которого все сразу понимают, о ком идет речь. Разговаривая на днях с двумя монахинями, я упомянула имя о. Бернардо Антонини и почему-то не заметила привычной реакции. А когда тут же сказала «дон Бернардо», то сразу услышала в ответ: «А! Дон Бернардо! Ну, конечно же мы его знаем! Замечательный человек!» Может быть, и неверно с точки зрения русского языка употреблять итальянское обращение «дон» и более правильно было бы называть его отцом Бернардо, но мне кажется, что для дона Бернардо можно сделать исключение.

Когда я слышу это имя, то никаких ассоциаций, навеянных словами «Апостольский протонотарий» или «генеральный директор газеты», не возникает. Перед глазами встает образ чудесного, доброго человека, вызывающего улыбку восхищения, и слова: «О, дон Бернардо, это —…». А дальше и не знаешь, как точнее выразить «это» и в каких словах передать то мощное обаяние, которое излучает этот человек.

Мое знакомство с ним произошло во время первой встречи расширенного состава редакции «Света Евангелия» в ноябре 1999 г. Не знаю, как себя чувствовали два других собкора газеты, но я волновалась: все-таки новая работа, новый коллектив и впервые в качестве шефа — Апостольский протонотарий, монсеньор. Но когда с конфетами, улыбками, рукопожатиями, шутками появился дон Бернардо — все волнения отошли на второй план. Меня поразили и даже, можно сказать, очаровали его радушие, забота, юмор.

Помнится, во время той встречи он назвал себя «бывшим итальянцем» и объяснил, что когда только приехал в Россию, то не умел ни стучать кулаком по столу бюрократа, ни идти напролом, если по-другому не получается, и что всему этому он научился со временем, оставив в стороне итальянскую галантность. Хотя, скажу честно, мне и тогда, и сейчас трудно представить дона Бернардо, стучащего кулаком по столу.