Почему я люблю Россию

Примерно так же дела обстояли, когда я, вскоре после основания колледжа, покупал копировальный аппарат фирмы «Кэнон». В представительстве компании мне сказали: «Счет необходимо оплатить в таком-то банке».

Я отправился туда, отстоял длинную очередь, потеряв полдня, наконец подошел к окошку:

— Мне нужно оплатить счет для фирмы «Кэнон».

— Но мы не принимаем такие платежи, Вам придется ехать в Токио, — парировал директор.

— Как в Токио?

— Да, именно так.

— Вы шутите?

— Нет, поезжайте в Токио!

Постояв немного, я ни с чем вернулся домой.

Через неделю — на колу мочало, начинай сначала: «Поезжайте платить в Токио». В страшной растерянности вновь еду домой. Спустя несколько дней принимаю решение: «Ладно, схожу туда в последний раз». «Однако, — говорю сам себе, — дорогой дон Бернардо, сегодня придется кричать и махать кулаками, это — последний шанс».

Отстояв очередь, снова слышу ту же песню. Начинаю кричать — кстати, в банке полно народу, а я был в сутане, на меня уставились все посетители: «Это не банк, а какой-то Вавилон. Я больше сюда никогда не приду. Уже в третий раз обиваю здесь пороги».

Бух! Хватив кулаком по столу (прямо истерика, никогда в жизни я так не делал, но в России нельзя вести себя иначе), направляюсь к выходу. У дверей меня останавливает охранник: «Директор сказал, что вы можете оплатить счет». Что же, я снова попал в точку.

Колледж продолжает развиваться, у меня есть разрешение на аренду, но подстерегают новые неожиданности. Россия нетрадиционно тяготеют к консерватизму. Когда скончался Марсель Лефевр — архиепископ, не принявший реформы II Ватиканского Собора, в колледже объявилась группа московских лефевристов. Одна женщина подошла ко мне:

— Вы — декан колледжа?

— Да.

— Не поставите свою подпись под просьбой о начале процесса канонизации архиепископа Лефевра?

— Что? — удивился я.

— Мы проводим сбор подписей для канонизации.

— Но вы знаете, что Павел VI неоднократно сожалел по поводу антисоборных настроений этого человека? И вы обращаетесь с такой просьбой? Господа, ступайте, пожалуйста, дверь вон там. Если этого недостаточно, могу открыть окно.

Жизнь колледжа немыслима без духовной составляющей: еженедельная месса, духовные упражнения, пастырское руководство. Первый год дал нам пять призваний к священству и монашеству — три среди мужчин и два среди женщин. Всех кандидатов мы были должны отправить за границу, потому что в России тогда не было ни семинарии, ни монастырей, ни центров формации. И так продолжалось еще два года.

Однако в тот год меня ждал еще один сюрприз. 4 ноября 1992 г. из Аквилы на мое имя приходит посылка с оборудованием для радиостанции. Архиепископ попросил меня получить разрешение в Министерстве печати и коммуникаций. Я там никого не знал, но при помощи некоторых студентов колледжа вышел на одну женщину, которая занимала в нем ответственный пост. Она помогла мне, и 27 ноября я получил разрешение открыть радиостанцию.

Для составления акта об основании мне пришлось ответить ей на вопросы:

— Как называется радиостанция?

— «Мария».

— Почему именно так?

— Потому, что я люблю Пресвятую Деву Марию.

Наконец, провиденциальный вопрос:

— Спонсор? Кто будет оплачивать работу радиостанции?

Я, выдержав паузу, отвечаю:

— О, у меня великая, знаменитая компания!

— Как она называется?

И вот, вдохновение:

— Отеческое Провидение Божие…

Женщина озадаченно смотрит на меня:

— Как? Что это такое? Где же действует эта компания?

— Во всем мире.

— Вы можете дать мне ее телефон?

Я посмеиваюсь:

— Нет, ее телефона дать не могу, потому что она работает только с верующими, а Вы признались, что не знаете, кто такая Дева Мария.

Так появилась третья (после колледжа и «Каритас», зарегистрированного незадолго до описываемых событий) церковная структура — «Радио Мария».

В 1991–1992 гг. жизнь в России была очень тяжелой: магазины абсолютно пусты, хлеб продается не везде, молоко можно встретить еще реже. Честно говоря, за это время я сильно похудел, но апостольство развивалось замечательно.

Однажды в центре Москвы я встретил крестьянина, продававшего яблоки. Я купил себе килограмм и пошел было дальше, когда меня остановила незнакомая женщина: «Где вы это купили? Пожалуйста, дайте мне одно яблочко, я очень хочу есть!» Я внимательно посмотрел на нее, — одета аккуратно, — и подарил ей вместо одного яблока весь пакет.

Тогда же из Италии мне прислали много Библий, я их дарил всем знакомым, даже парикмахеру. Накануне Пасхи я решаю: «Возьму с собой сегодня несколько Библий». Сказано — сделано, и я набиваю в сумку двадцать семь экземпляров Нового Завета на русском языке. Люди видят, что я священник, а я обращаюсь к каждому: «Поздравляю с наступающим праздником. Можно Вам преподнести маленький подарок. Вот, не хотите Евангелие на русском языке?». Первый прохожий согласился, второй, третий… В конце концов мне приходится извиняться перед желающими: «У меня больше ничего нет, очень жаль». Двадцать семь книг буквально разлетелись! Да, в России живо ощущается жажда Бога.