Читаем Почему я не верю в холокост? полностью

Сообщения чудом выживших и "заключения экспертов" о количестве людей, которое способна вместить газовая камера, более всего напоминают рассуждения схоластов о количестве чертей, которые могут поместиться на кончике иглы (не один ли корень в словах "холокост" и "схоластика"?). Один из основных рассказчиков холокоста оберштурмфюрер Курт Герштейн на Нюрнбергском процессе утверждал что в Белжеце в деревянные газовые камеры площадью 25 кв. метров заталкивали по 700–800 человек (т. е. от 28 до 32 на один кв. м!). Ненамного меньшие "оценки" вместимости камер сообщают другие рассказчики, которые сами газовых камер не видели, но знали по слухам. Некто Рахель Ауербах сообщил даже что в камеры мистически набивали "втрое больше людей, чем они вмещали". Также впечатляют выводы схоластов о том, что в муфельную печь крематория можно было запихнуть от 6 до 12 трупов и сжечь их за несколько минут. Самым меньшим временем сгорания трупа схоласты считают 4 минуты, самым большим — 25. Например, наиболее "реалистичный" из них Констатнтин Симонов в своей книге "Лагерь уничтожения" предположил, что в газовую камеру площадью 36 кв м заводили 250 человек, а в печурке крематория 6 трупов сжигали за 25 мин. Подобных невероятных утверждений-предположений существует великое множество и именно на них опираются фундаментальные научно-схоластические исследования теоретиков холокоста. Если не верите, в качестве апробации данных научных положений попробуйте переубедить любого еврея в том, что невозможно сжечь в муфельной печи 6 трупов за 25 минут…

Евреям никак не удается объяснить из чего складывается явно каббалическая цифра "шесть миллионов". Если вы спросите их "Поверим, что один миллион евреев умерли в Освенциме, но где и почему умерли остальные пять?" — то увидите, что евреи будут всячески избегать ответа, иногда пытаясь оскорбить вас. Заветную цифру "шесть миллионов" 7 раз называли на Нюрнбергском процеесе (и как посчитать-то успели?). Некий капитан Дитер Вислицени на Нюрнбергском процессе заявил, что якобы Эйхман "лично говорил ему о 4 млн уничтоженных евреев, иногда он называл цифру в 5 млн" (перед этим Вислицени безжалостно пытали "чешские коммунисты" и на суде он находился в невменяемом состоянии). Другой мелкий чиновник Хеттль, работавший и на американцев и на русских, в письменном заявлении для суда от 26 ноября 1945 г., указал, что Эйхман "сказал ему" еще в августе 1944 г., что уже убито шесть миллионов евреев. На суде в Израиле сам Эйхман категорически отрицал массовые убийства евреев и заявил, что помогал еврейским функционерам, то есть сионистам, спасти евреев и наладить процесс эмиграции в Палестину. Но тем не менее евреи при обосновании цифры "шесть миллионов" продолжают ссылаться на слова Вислицени и Хеттля, якобы услышанные ими от Эйхмана!

Легенда холокоста вообще никак не объясняет полное отсутствие останков жертв предполагаемых массовых убийств и появление цифры «шесть миллионов» задолго до окончания войны. Косвенно об отсутствии холокоста говорят и миллионы "чудом выживших". Если верны утверждения о том, что было уничтожено все европейское еврейство, это означает уничтожение всей европейской еврейской элиты — политиков, ученых, музыкантов, писателей и т. д. Однако, из таковых пропагандисты "холокоста" называют лишь одного — какого-то школьного учителя из Варшавы Генрика Гольдшмита (Януш Корчак), который умер в лагере Освенцим от тифа.

В то же время, среди чудом переживших "холокост" миллионов евреев оказались многие выдающиеся исследователи Холокоста — Ойген Когон, Симон Визенталь, Симона Вейль, Сэмюэль Писар, Эли Визель, Саул Фридлендер, Анри Красуцкий, Зигмунт Бауман, Исраэль Шахак, авторы сборника “Нацистский геноцид посредством отравляющего газа” Жорж Веллерс, Герман Лангбейн и Шмуль Краковский, также многие деятели культуры — писатели Йехиель Динур, Стефан Цвейг, Китти Харт, Герман Розенблат, Филипп Мюллер, Юрек Беккер, Пауль Целан, Эфраим Кишон, политиков — глава правительства Народного фронта в довоенной Франции Леон Блюм, бывшиие президенты кнессета Дов Шиланский и Шеевах Вейс, христианский демократ Эрик Блюменфельд, член ЦК французской компартии Мари-Клод Вайян-Кутюрье, австрийский социалист Бенедикт Каутский, председатель Европарламента и французский министр здравоохранения Симона Вайль, председатель Совета министров Польши Юзеф Цыранкевич; раввинов — главный раввин Тель-Авива Меир Лау, Лео Бек — крупнейший раввин нашего столетия, деятелей науки — философ Жан Амери, лауреат Нобелевской премии по физике в 1992 году Жорж Шарпак, финансист Джордж Сорос и многие многие другие.

(Открытый донос в Центр Визенталя о Джордже Соросе. Сообщаю, что 10 ноября 2010 г. Гленн Бек в своей радиопрограмме, посвященной Джорджу Соросу, сказал:

Перейти на страницу:

Все книги серии Ревизионизм холокоста

Нюрнбергский процесс и Холокост
Нюрнбергский процесс и Холокост

Многие послевоенные СЃСѓРґС‹ о "военных преступлениях" придали авторитетную правовую легитимность холокостной теории истребления. Самым важным из РЅРёС… был большой Нюрнбергский судебный процесс 1945–1946В гг., официально известный как Международный Военный Трибунал (РњР'Рў) (International Military Tribunal (IMT)). Правительства Соединенных Штатов, Советского Союза, Великобритании и Франции судили самых известных из оставшихся в живых немецких руководителей как "главных военных преступников" за различные "военные преступления", "преступления против мира" и "преступления против человечности". Выражаясь словами Устава Трибунала, эти "нацистские заговорщики" совершили СЃРІРѕРё преступления как составную часть обширного "Общего Плана или Заговора". Помимо этого, одно лишь правительство США организовало еще двенадцать вторничных Нюрнбергских процессов, проведенных между 1946 и 1949В гг. Аналогичные процессы были проведены Великобританией в Люнебурге и Гамбурге и Соединенными Штатами в Дахау. Впоследствии было проведено много судебных процессов, связанных с холокостом, в Западной Германии, Р

Марк Вебер

Публицистика

Похожие книги

Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Александр Абдулов. Необыкновенное чудо
Александр Абдулов. Необыкновенное чудо

Александр Абдулов – романтик, красавец, любимец миллионов женщин. Его трогательные роли в мелодрамах будоражили сердца. По нему вздыхали поклонницы, им любовались, как шедевром природы. Он остался в памяти благодарных зрителей как чуткий, нежный, влюбчивый юноша, способный, между тем к сильным и смелым поступкам.Его первая жена – первая советская красавица, нежная и милая «Констанция», Ирина Алферова. Звездная пара была едва ли не эталоном человеческой красоты и гармонии. А между тем Абдулов с блеском сыграл и множество драматических ролей, и за кулисами жизнь его была насыщена горькими драмами, разлуками и изменами. Он вынес все и до последнего дня остался верен своему имиджу, остался неподражаемо красивым, овеянным ореолом светлой и немного наивной романтики…

Сергей Александрович Соловьёв

Биографии и Мемуары / Публицистика / Кино / Театр / Прочее / Документальное