Почему я так одеваюсь? Как разобраться в себе, своем гардеробе и изменить сценарий своей жизни

Мой отец считал, что бренды – это пустая трата денег, – так как одежду такого же качества, можно купить в несколько раз дешевле. В старших классах надо мной смеялись, потому что у меня был оперный, а не церковный голос. В колледже девушка из нашей общины высмеивала меня за то, что я наголо побрила голову, а в холодную погоду экспериментировала с шарфами, похожими на хиджабы женщин-мусульманок. И хотя я испытывала неуверенность из-за всего этого, я всегда чувствовала глубинную потребность бросать вызов нормам моим внешним видом. Я творчески относилась к своему стилю, использовала все, что было в моем гардеробе, и это было и остается для меня главным источником радости. Хорошие оценки и довольные зрители были внешними подтверждениями того, что я на правильном пути и вовсе не являюсь неуместной, хотя меня и пытались убедить в этом мои недоброжелатели.

Поэтому, начав учиться в Колумбийском университете, я использовала мою проверенную формулу. Я много училась, много работала, соглашалась на любую подработку моделью, которую мне предлагали. В моменты простоя придумывала и делала вручную эффектные украшения из жемчуга и перьев. Эту линейку я назвала Optikal Illusion (#truth). Я обзавелась новыми подругами, и они позировали в моих украшениях для рекламных фото. Я работала волонтером в кризисном центре для жертв сексуального насилия Барнард-колледжа в кампусе университета. Эта работа была моим призванием, и ей предстояло приобрести для меня особое значение, хотя тогда я об этом не подозревала. Я была той, кого мои преподаватели могли бы назвать амбициозной самоучкой.

Я была одной из немногих чернокожих студенток в моей программе. К тому же я выросла в семье, относящейся к низшей части среднего класса, поэтому считала, что мне необходимо все и всем доказывать.

Я была мотивирована, сосредоточена и работала на пределе возможностей. Я с энтузиазмом обратилась к нескольким преподавателям с просьбой о руководстве. Я говорила, что должна практиковать модную психологию, надеясь, что они помогут мне найти работу. Но это поле деятельности, насколько я могла судить в то время, как будто не существовало. Одна из преподавательниц признала, что мое резюме словно поделено пополам: 50 процентов относится к миру моды, другие 50 процентов – к миру Фрейда. Она посоветовала мне для начала искать место ассистента известного стилиста знаменитостей. Об этом стилисте говорили, что она сначала морально уничтожает клиентов, а потом снова возвращает их к жизни с помощью преображения. Ее подход не казался мне правильным. Не казался он мне и передовым, учитывая принципы приятия себя, бодипозитива и инклюзии, которые начали появляться в поп-культуре, хотя еще и не достигли критической массы в индустрии моды того времени.

Несмотря на то что работу, в которую я верила, было не так легко найти, я не могла отказаться от идеи создания внешнего стиля, идущего изнутри. Мне казалось очевидным, что стилисту следует признать, что его клиентка – человек, исследовать ее эмоциональную историю, семью, самоуважение – все те личностные характеристики, которые и привлекли меня в психологии. Только так можно понять, как все вышеперечисленное влияет на ее облик.

Мне хотелось понять людей, чтобы помочь им носить великолепную одежду. Люди и мода завораживали меня в равной мере. Я сама начала практиковать в терапии сочетание беседы и оценки гардероба, сначала с друзьями семьи, потом с друзьями друзей. Обо мне стали говорить, и мой круг клиентов постепенно начал расти. Но мой путь к успеху не был гладким – идея о создании этого нового подвида психологии продолжала раздражать академический истеблишмент. Некоторые коллеги называли меня «поп-психологом». Но, как теперь говорят добившиеся власти женщины, тем не менее я выстояла. В конце концов, вы не научитесь упорству без сопротивления. И я всегда помню о том, что люди, перед которыми я в ответе, это те, кому я помогаю: мои клиенты, мои студенты и вот теперь вы. Они – и вы – теперь моя путеводная звезда.

Время обучения в Колумбийском университете помогло мне отточить мое понимание психологии моды и прояснить мою миссию в ней. Я определила ее так: «Изучение и работа с тем, как цвет, красота, стиль, образ и форма влияют на поведение человека, с опорой на культурные ценности и культурные нормы». Почему культура? Мои занятия научили меня этому. Я узнала, что расово-этническое происхождение пациента – это важный контекстуальный момент в терапии. Это понятие особо подчеркивали мои преподаватели.