Читаем Почему им можно, а нам нельзя? Откуда берутся социальные нормы полностью

Карта Соединенных Штатов в координатах «жесткость – свобода» показана на рис. 5.1. К наиболее жестким штатам страны относятся, в частности, Миссисипи, Алабама, Арканзас, Оклахома, Теннесси и Техас. На другом краю спектра располагаются Калифорния, Орегон, Вашингтон, Невада, Мэн и Массачусетс. Где-то посередине находятся Делавэр, Айова, Айдахо, Небраска, Флорида и Миннесота. Из этой расстановки вытекает региональная закономерность: Юг – самый жесткий, Запад и Северо-Восток – самые свободные, а Средний Запад – посредине. Оценки каждого штата по шкале «жесткость – свобода» приведены в табл. 5.1.



Как и в случае с миром в целом, взгляд с позиций дилеммы «жесткость – свобода» представляет собой новый подход к пониманию культуры, сложившейся в пределах Соединенных Штатов. Уровни жесткости и относительной свободы штатов не совпадают с преобладанием в них коллективизма (акцента на семейные узы) или индивидуализма (акцента на самодостаточность). На деле все штаты распределяются по четырем квадрантам: коллективизм и жесткость (например, Техас), коллективизм и относительная свобода (Гавайи), индивидуализм и относительная свобода (Вермонт) и индивидуализм и жесткость (Канзас). Схожим образом налицо связь между жесткостью и консерватизмом, с одной стороны, и мягкостью и либерализмом – с другой, хоть это разные понятия. Консерватизм указывает на приверженность человека традиционным ценностям и часто проявляется в виде сопротивления переменам, тогда как жесткость характеризует состояние культуры и указывает на строгость социальных норм среды. Несмотря на то что в жестких штатах или странах больше консерваторов, а в более свободных больше либералов, и там и там более чем достаточно и одних, и других.

Кстати, мы настолько привыкли называть штаты США «красными» или «синими», что забываем, насколько поверхностным является такой ярлык по отношению к особенностям конкретного штата. Возьмем три штата, проголосовавшие на президентских выборах 2016 года за Хиллари Клинтон, – Гавайи, Иллинойс и Вирджинию. Гавайи – более свободный, Иллинойс в целом уравновешенный, а Вирджиния – жесткий штат. Ниже мы убедимся, насколько велики культурные различия между этими союзниками по выборам. Объединить их в группу по признаку партийных симпатий значило бы сильно исказить их внутренние свойства. Изобразив карту Америки в оттенках жесткости и свободы, а не в партийных цветах (красном республиканском и синем демократическом), мы начинаем замечать скрытую логику их различий и особенностей.

Вежливо и чинно

Родом я из Нью-Йорка, но вот уже двадцать лет живу в столице государства – Вашингтоне. Приехав в родной Нью-Йорк, я без проблем встраиваюсь в местную жизнь с ее бешеным темпом, прилюдными демонстрациями ненависти и любви и привычкой перебегать на красный даже за руку с детьми. Однако подобный настрой может сослужить мне плохую службу, когда я оказываюсь в других штатах. Если в Канзасе я стану переходить улицу, не дождавшись зеленого, то наверняка услышу вслед неодобрительный ропот. Поехав с детьми кататься на лыжах в чистенький Парк-Сити в штате Юта, я могу не опасаться услышать чей-то мат или истерику, а если я захочу выпить бокал вина в ресторане, то, согласно законам штата, буду обязана заказать себе и еду. Я прихожу в полное изумление от любезности и приветливости, с которыми встречаюсь на Юге, и мне стоит больших трудов удерживаться от привычного нью-йоркского «Чего?». Иногда кажется, что в некоторых штатах живут выходцы с Марса, а в других – с Венеры.

Я часто исходила из того, что в разных штатах и люди разные, но так ли это на самом деле? Оказалось, что это не просто мое интуитивное представление: проанализировав данные более чем полумиллиона человек, я установила, что личные качества, присущие людям из жестких и более свободных стран, заметны и у жителей жестких и более свободных штатов. Людям из жестких штатов более свойственна черта, которую психологи называют «сознательность», то есть дисциплинированность, соблюдение правил и стремление к порядку. Эти люди говорят о своей организованности, старательности и надежности и соглашаются с утверждениями вроде «Я считаю себя работником, на которого можно полагаться», «Я составляю планы и выполняю их» или «Я грамотно выполняю свою работу». В отличие от них люди из более свободных штатов описывают себя не такими сознательными. Они сообщают, что скорее безалаберны и не очень надежны (вполне себе откровенная самокритика!), и в большей степени готовы соглашаться с тем, что бывают «несколько небрежны», «неорганизованны» и «легко отвлекаются от дела». И это действительно так: как видно из рис. 5.2, люди в таких штатах, как Северная Каролина, Джорджия, Юта и Канзас, в целом более предусмотрительны, тщательны и дисциплинированны по сравнению с жителями более свободных Аляски, Мэна, Гавайев и Род-Айленда.



Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Древний Египет
Древний Египет

Прикосновение к тайне, попытка разгадать неизведанное, увидеть и понять то, что не дано другим… Это всегда интересно, это захватывает дух и заставляет учащенно биться сердце. Особенно если тайна касается древнейшей цивилизации, коей и является Древний Египет. Откуда египтяне черпали свои поразительные знания и умения, некоторые из которых даже сейчас остаются недоступными? Как и зачем они строили свои знаменитые пирамиды? Что таит в себе таинственная полуулыбка Большого сфинкса и неужели наш мир обречен на гибель, если его загадка будет разгадана? Действительно ли всех, кто посягнул на тайну пирамиды Тутанхамона, будет преследовать неумолимое «проклятие фараонов»? Об этих и других знаменитых тайнах и загадках древнеегипетской цивилизации, о версиях, предположениях и реальных фактах, читатель узнает из этой книги.

Борис Александрович Тураев , Борис Георгиевич Деревенский , Елена Качур , Мария Павловна Згурская , Энтони Холмс

Культурология / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Детская познавательная и развивающая литература / Словари, справочники / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Взаимопомощь как фактор эволюции
Взаимопомощь как фактор эволюции

Труд известного теоретика и организатора анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. После 1917 года печатался лишь фрагментарно в нескольких сборниках, в частности, в книге "Анархия".В области биологии идеи Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем незавершенном труде "Этика".

Петр Алексеевич Кропоткин

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Политика / Биология / Образование и наука