Почему хорошие люди совершают плохие поступки. Понимание темных сторон нашей души

Нам нужно создавать институты всякий раз, когда мы испытываем нужду в том, чтобы провозглашать, сохранять, передавать ценности, представления, программы, причины и откровения. Институция – это формальная структура, созданная с целью сохранения и передачи ценностей. Однако, как не раз уже было подмечено на протяжении истории, институты со временем приобретают свою собственную идентичность, свою движущую силу и по иронии судьбы нередко переживают видение и ценности своих основателей, по мере того как они продолжают расти и усложняться от поколения к поколению. Всем нам доводилось быть жертвами бюрократов, все мы чувствовали себя обезличенными, столкнувшись с институтами. Институты имеют склонность к непомерному разрастанию и к перегрузке администрацией в верхах, к тому же в конечном счете они обзаводятся собственными структурными, своекорыстными ценностями, которые могут противоречить первоначальному предназначению учреждения. В частности, с течением времени институты переходят к обслуживанию двух абстрактных принципов более, чем основополагающих ценностей:

1 Сохранение самого института даже после того, как он утратил смысл существования, противореча ценностям, заложенным в его основание[82].

2 Поддержка, выживание и наделение привилегиями своей жреческой касты, будь то профессора, священнослужители, политики или президенты корпораций.

Как видим, институты могут отбрасывать очень обширную Тень. Те, кто работает в их стенах, часто оказываются в ловушке собственных тавтологических оправданий: «Мы делаем это, потому что мы это делаем» – вместо того, чтобы задаваться вопросом об обоснованности самих устоев института. Институты могут обезличивать, ломать несогласных и реформаторов и отходить от принципов, которым были призваны служить от момента основания. Каким бы ни был институт, будь то корпорация, религиозное, академическое или благотворительное учреждение или же правительство, он обладает своим ограниченным видением и всегда порождает свою теневую программу и теневую стоимость. Много ли найдется институтов, настолько свободных от предрассудков, возглавляемых личностями столь прозорливыми, чтобы самостоятельно принять решение и завершить свою работу, как только цель достигнута или перестала быть значимой?

Никто не описал этот повторяющийся институциональный кошмар лучше, чем Франц Кафка в своих романах «Суд» и «Процесс». Днем он работал клерком в страховой корпорации, а по ночам, возвращаясь домой с работы, писал свои грустные притчи о бездушности своего современника. В рассказе «Исправительная колония» Кафка дает описание одной из ее жертв, на теле которой красуется жуткая надпись «Уважай своего начальника». Может ли быть лучший портрет фашистской ментальности, так часто составляющей основу общественных организаций? При жизни Кафка казался человеком, наделенным фантастическим, даже болезненным воображением. Кто мог предположить, что пройдет всего несколько лет, и его три сестры и возлюбленная Милена Есенская будут отправлены на верную гибель в Аушвиц волей государства, того самого института, смысл существования которого изначально заключался в защите своих граждан? В «Превращении» он показывает человека, превратившегося в гигантское насекомое, как метафору радикальной деперсонализации. Нелепица, казалось бы! Но уже очень скоро его соплеменников государственные институциональные власти назовут Ungeziefer, паразит, именно с целью их деперсонализации. Теперь тех, кто стал «лишь насекомым», со спокойной совестью можно будет убивать тем, кто воспитан в христианских институтах. Какими напуганными, неуверенными в себе должны быть люди, чтобы пытаться уничтожать других людей?

Именно это размывание старых «незыблемых истин» послужило толчком к росту фундаментализма во всем мире. Исламский, иудейский или христианский фундаментализм будет процветать среди страха и неуверенности?[83] Из стана фундаменталистов хорошо видно, каким неимоверным соблазном обладает наркотик изобилия и светских развлечений, и это придает искренности вере в то, что «эта дорога ведет к пропасти». С эрозией племенных мифологий искажения и искривления быстро заполняют этот зияющий провал. Но подобное размывание незыблемых прежде истин не дает права одному человеку навязывать свои убеждения другому, особенно если такие убеждения мотивированы страхом, даже нетерпимостью. Сердцевиной их страха будет Тень насилия: то ли открытого терроризма, то ли стремления доминировать над другими и избавляться от несогласных. И неважно, прибегают ли они к помощи «полиции мысли» или к полицейским дубинкам, именно это теневое насилие больше всего вредит людям[84].