Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

«А зачем вы САМИ к нам никогда не зайдете? Отчего это, Макар Алексеевич?» Что же это вы пишете, родная моя? Как же я к вам приду? Голубчик мой, что люди-то скажут? Ведь вот через двор перейти нужно будет, наши заметят, расспрашивать станут, – толки пойдут, сплетни пойдут, делу дадут другой смысл. Нет, ангельчик мой, я уж вас лучше завтра у всенощной увижу; это будет благоразумнее и для обоих нас безвреднее.

Федор Достоевский. Бедные люди[33]

…Это было в 1951 году… Какая девушка нашла бы парня «желанным» в Уайнсбургском колледже? Во всяком случае, мне никогда не доводилось слышать о подобных чувствах среди девушек Уайнсбурга, Ньюарка или где-либо еще. Насколько мне было известно, девицы не горели подобным желанием; их возбуждали ограничения, запреты и строгие табу, которые служили одной-единственной цели для большинства студенток (по крайней мере, для моих соучениц по Уайнсбургу): закрутить роман с надежным перспективным молодым человеком и свить с ним семейное гнездышко вроде того, которое они временно покинули из-за учебы в колледже, причем сделать это как можно скорее.

Филипп Рот. Возмущение[34]

Любовь издавна изображалась как переживание, подавляющее волю, как непреодолимая сила, неподвластная человеку. Тем не менее в этой и следующей главе я делаю заявление, которое, казалось бы, противоречит здравому смыслу: одним из наиболее плодотворных способов понять метаморфозы любви в эпоху модернизма является категория выбора. Это происходит не только потому, что любить – значит выделять одного человека среди других и таким образом формировать свою индивидуальность самим актом выбора объекта любви, но и потому, что любить кого-то – значит сталкиваться с вопросами выбора: «тот ли это человек?», «как мне узнать, подходит ли он мне?», «не встречу ли я со временем кого-нибудь более подходящего?». Эти вопросы относятся и к чувствам, и к выбору как к различающему типу действий. В той мере, в какой современная личность определяется собственными притязаниями на осуществление выбора – особенно в сфере потребления и в политике – любовь может помочь нам проникнуть в самую суть понимания социальной основы выбора в эпоху модернизма.

Выбор является определяющим культурным признаком современности, поскольку, по крайней мере, в экономической и политической сферах он воплощает в себе не только проявление свободы, но и два других компонента, оправдывающих ее проявление, а именно рациональность и независимость. В этом смысле выбор представляет собой одно из наиболее мощных культурных и институциональных направлений, формирующих индивидуальную сферу современной личности, он одновременно является и правом, и формой компетенции. Раз выбор присущ современной индивидуальности, то как и почему люди решают вступить или не вступить в отношения имеет решающее значение для понимания любви как опыта в эпоху модернизма.

Экономисты, психологи и даже социологи склонны думать о выборе как о естественном признаке проявления рациональности, своего рода фиксированном, инвариантном свойстве ума, определяемом как способность оценивать предпочтения, последовательно действовать на основе этих иерархически упорядоченных предпочтений и делать выбор, используя наиболее эффективные средства. Тем не менее выбор далеко не простая категория и формируется культурой не менее, чем другими областями воздействия. Поскольку выбор подразумевает иерархию между рациональным мышлением и эмоциями и упорядоченность среди разного рода рациональных мыслей и эмоций, побуждающих его сделать, и так как он предполагает саму способность сделать выбор и наличие когнитивных механизмов, чтобы организовать этот процесс, можно сказать, что он сформирован и культурой и обществом, одновременно являясь достоянием окружающей среды и интеллекта человека[35].