Почему мама часто матерится

Сегодня наконец Луиза снизошла до нас и пришла поздороваться, она пришла со всем своим выводком детишек, которых собиралась оставить у Майкла и Сильвии на целый день, поскольку, по ее словам, она будет сегодня очень занята, да и детям хочется пообщаться со своими двоюродными братом и сестрой. Это заявление было встречено гробовым молчанием, Майкл и Сильвия лишь поджали губы, а Луизина банда зловеще уставилась на Питера и Джейн, которые тоже кидали убийственные взгляды на своих малолетних родственников. Линия фронта в их отношениях пролегла давным-давно, когда старшенький Луизин сынок, Цедрик, попытался стырить у Джейн ее айпад, а Джейн чуть не выколола ему глаз за это, а потом еще Ойлель, младшенькая дочка, сейчас ей где-то около пяти, наверное, а тогда она только начала ходить и забралась к Питеру в кровать, где и наложила от всей души. Луиза тогда отреагировала совершенно безучастно, сказав, что «таким естественным образом малыши выражают себя, через дефекацию»!

Старшая девочка Луизы, Ковентина, продолжает сопротивляться пагубному влиянию своей мамы и, по крайней мере, моется, чистит зубы, расчесывает волосы и пытается вписаться в нормальный быт, несмотря на все попытки своей мамаши сделать из своих бедных детей безответственных и пустопорожних пассажиров по жизни. При ближайшем знакомстве выяснилось, что Ковентина наставляет и вторую девочку, Иделису, на путь истинный, а точнее на революционный путь, потому что и та моет руки, собирает волосы в аккуратный хвостик и носит нормальную футболку Gap, которую, скорее всего, им подогнала Сильвия с ebay. Остальные четверо (порядок следования детей, как мне кажется, таков: Цедрик, Ковентина, Ниссьен, Иделиса, Ойлель и Борей, в возрастном диапазоне от одиннадцати до трех лет) выглядели как волчата. Ковентина и Иделиса подтвердили мои подозрения в их нормальности, когда попросили разрешения у бабушки Сильвии пойти и поиграть на пианино, на что Луиза, не скрывая своего возмущения, сказала: «И что мне с ними делать, в кого они такие?» Остальные продолжали вести себя по-волчьи.

Тут Луиза обратилась ко мне.

– Прости, Эллен, но я так занята была, когда вы приехали. И сейчас у меня столько дел, у меня запланировано важное собрание на вечер. У нас состоятся поэтические чтения, в честь публикации моей книги, я бы хотела, чтобы ты тоже пришла. Мама, ты тоже приходи! – крикнула она Сильвии. – А вот тебя, Саймон, не приглашаю. Наверняка вам мама уже объяснила, что мужчинам не место в нашей коммуне. У нас там матриархат, одни женщины, мы посвятили себя делу свержения патриархата и освобождения от цепей мужского гнета, так что присутствие мужчин будет контрпродуктивно.

– Не знала, что у тебя вышла книга, Луиза, – сказала я, с одной стороны, меня изумило, что кто-нибудь вообще заинтересуется рифмоплетством Луизы, с другой стороны, я порадовалась, что, может быть, она начала наконец сама зарабатывать деньги, вместо того чтобы жить бесплатно в моем (в смысле нашем) доме и выцыганивать у родителей каждый месяц средства на содержание детей, потому что алименты от бывшего мужа она уже растрынкала.

– Таки да! – самодовольно поддакнула Луиза. – Понятное дело, что мне пришлось самой напечатать на свои деньги, потому что в масс-медиа царит такой заскорузлый патриархат, никто не хотел публиковать мою сермяжную правду на свои деньги, но это ничего, я все равно не пошла бы на поводу их цензуры. Мой труд слишком важен, чтобы я отдала его на растерзание цензора и на потребу коммерции. НО, теперь мое слово напечатано черным по белому, на бумаге, в первозданном и нетронутом виде, так что эта книга изменит мир.

– Это здорово, – только и смогла я сказать.

– Итак, в семь вечера. Не опаздывай, мы начинаем точно в семь. Ах да, мама, не захватишь с собой вино и закуски для моего вечера?

– Что, прости? – вышла из оцепенения Сильвия, которая, вероятно, слышала эти телеги про цензуру, патриархат стопятьсот тыщ мильонов раз. – Ой, нет, что ты, я не смогу прийти, у Жозефины течка, я не могу ее бросить в таком состоянии.

– Что? – вне себя от возмущения воскликнула Луиза. – У меня сегодня особый вечер, а моя собственная мать отказывается прийти и поддержать меня только потому, что ее сука нуждается в ней больше?

– Ну, Луиза, – сказала Сильвия, – ты же как женщина должна понять. Жозефина тоже переживает очень важную фазу в своей сучьей жизни.

– Я поняла! – возмущенно фыркнула Луиза.

– Ммм, я, наверное, тоже здесь останусь с Сильвией и Жозефиной и Джаджи, – попыталась я отмазаться. – Вдруг мой кобель начнет прыгать на Жозефину. Я же должна защитить ее честь!

– Эллен! Там должен присутствовать хоть один представитель моей семьи, – завопила Луиза. – И еще надо организовать еду и напитки, которые мама мне обещала предоставить.

– Ничего я не обещала! – запротестовала Сильвия.

– Это самое малое, чем ты мне можешь помочь, – набросилась на нее Луиза, – ведь собака тебе дороже, чем родная дочь!

– А с какой стати… – начала наступление Сильвия.