Почему мама хочет напиться

Привет, Эллен!

Я тут подумала о рождественском пудинге. Как ты думаешь, взять его в Fortnum или в Harrods? Судя по всему, Heston Blumenthal Waitrose в этом году сделали его не лучшим образом, хотя он все равно полностью распродан. Мама говорит, что ты знаешь хороший рецепт, может, будет лучше приготовить его самим?

С наилучшими пожеланиями,

Джессика

«Да пошла ты, Джессика. В далекие далекие края. Мало того, что ты и так спихнула застолье на меня, так еще и пытаешься теперь заставить меня приготовить сраный пудинг – ЕДИНСТВЕННОЕ, что тебе нужно было сделать для нашего празднества?! И да, нет у меня никакого рецепта, я просто наврала маме, потому что она как-то очень долго возмущалась из-за того, что я покупаю много готовых продуктов, и поэтому я натрындела ей, что сама сделала этот гребанный пудинг, лишь бы она успокоилась. А потом она стала журить меня за то, что я просто не купила пудинг из нашей любимой пекарни, ХОТЯ Я И ТАК ПОКУПАЛА ЕГО В ТОЙ САМОЙ ПЕКАРНЕ. Эллен»

Наверное, надо отредактировать перед тем, как отправить. Но так, черт возьми, не хочется. Но мгновенное счастье сказать Джессике, чтобы она шла куда подальше не будет стоить ее мученического вида в само Рождество.

Моя пятница была совершенно испорчена из-за этого гребаного пудинга, высушенных плацент и свекол, а также из-за дурацких рождественских писем на почте. Рождество никогда не казалось таким сложным по телевизору – даже в исландской рекламе все так идеально. Почему в реальной жизни намного сложнее?

Понедельник, 7 декабря

Пришли письма из школы. Боже мой, сколько же их тут. Я просто тону в этих бумажках. Письма о профилактике педикулеза, от которых у меня тут же начала чесаться голова. Письма о книжных ярмарках, рождественских ярмарках, рождественских концертах и т. д. И конечно же, праздничное письмо, которое с таким нетерпением ждут родители – то, где в мельчайших деталях описан костюм, необходимый для школьного рождественского концерта.

В этом году письма говорят мне нарядить Питера в космического призрака, а Джейн – в костюм мышки. Рождественские концерты становятся все более странными в последнее время с тех пор, как в школу устроилась довольно прогрессивная учительница театрального искусства, которая пишет свои собственные постановки. Поэтому, вместо привычного формата концертов, где каждый класс вставал и невпопад пел «Рудольфа красноносого северного оленя» или «Когда Санта застрял в трубе» (я всегда хихикала над тем, что он пачкает свой мешок сажей. Я ужасный человек), а затем на сцену выходили малютки из первых классов и звонко исполняли пару песен и отыгрывали сценку рождения Иисуса, а все взрослые пускали слезу при виде своих маленьких покоряющих сцену деток, мы теперь изображали Рождество во времена Второй мировой войны (сами представляете себе, насколько праздничной может быть атмосфера, когда хандрящие эвакуированные оплакивают отсутствие бананов) или же Рождество дома у Большого Брата. Бог знает, что будет в этом году с участием космических призраков и мышей.

Конечно же, какими бы странными ни были идеи у мисс Эллиотт, учительницы театрального искусства, которые она явно черпает из своих наркоманских снов своей растраченной юности, Питер и Джейн, как обычно, отлично отыграют свои роли. Как-то раз Джейн участвовала в постановке сценки рождения Иисуса, где ее ролью было стоять в массовке и убийственно пялиться на зрителей. Мое сердце чуть не лопнуло от материнской гордости, когда Питер, тогда еще первоклашка, получил желанную роль Иосифа на школьной постановке. Я вбежала в актовый зал, расталкивая всех, чтобы прорваться вперед, и громко заявляла: «Пропустите, мой сын играет Иосифа, я ДОЛЖНА быть впереди, да, извините, перед вами мать Иосифа, расступитесь, Я ГОРДАЯ МАМА ТОГО САМОГО ИОСИФА, ПРОПУСТИТЕ!» Звезды вечера наконец вышли на сцену, и я чуть не расплакалась, когда увидела Питера в хитоне из старой рубашки Саймона и чалме из посудного полотенца, с ним украшенные мишурой ангелы и довольно хмурая Мария. Как только Питер занял свое место на сцене, он тут же засунул палец в ноздрю и до конца постановки тщательно изучал, как устроен его нос изнутри. Абсолютно не обращая внимания на мои попытки яростно шипеть угрозы или жестикулировать, он лишь изредка вынимал палец из носа и жевал особенно сочные козявки, которые отыскал в своих недрах. Я была подавлена. Когда я потом спросила его, почему он так делал, он удивленно посмотрел на меня и спросил: «Делал что?»