Почему Маркс был прав

Мораль таких выступлений явно сомнительна. Чем это отличается от кровавых погромов Сталина или Мао, совершавшихся именем социалистического будущего? Как далеко можно зайти, оправдывая средства этой целью? А если учесть, что сегодня мало кто верит в неизбежность социализма, то не является ли это даже более веской причиной для отказа от принесения в настоящем столь жестоких жертв на алтарь будущего? Если капитализм — необходимая предпосылка для социализма, то не означает ли это, что несправедливость является морально приемлемой? Если в будущем наступит справедливость, то следует ли из этого, что настоящее обречено на несправедливость? В «Теориях прибавочной стоимости» (т. 2) Маркс пишет: «Развитие способностей рода человек,хотя оно вначале совершается за счет большинства человеческих индивидов и даже целых человеческих классов, в конце концов разрушит этот антагонизм и совпадет с развитием каждого отдельного индивида» [12]. Он утверждает, таким образом, что интересы рода в конечном счете победят в форме коммунизма, но весь ход этого процесса необходимо предполагает массу страданий и несправедливости. Материальное процветание, которое в итоге обеспечит свободу, есть плод несвободы.

Есть разница между тем, когда делают зло в надежде, что из этого может получиться добро, и попытками обернуть в пользу добра чье-то чужое зло. Социалисты не создавали капитализма и невиновны в его преступлениях; но раз уж он существует, то представляется разумным заниматься лучшим из имеющегося в нем. Это возможно, поскольку капитализм, безусловно, не есть одно сплошное зло. Думать так — это значит быть крайне односторонним, и ошибочность такого подхода порой отмечал сам Маркс. Как мы видели, система порождает свободу ничуть не меньше, чем варварство, а раскрепощение — только вместе с порабощением. Капиталистическое общество производит огромные богатства, но таким способом, который оставляет их за пределами досягаемости для большинства граждан. Вместе с тем это богатство всегда может быть сделано досягаемым. Оно может быть выведено из тех хищнических персонализированных форм, которые его создали, предоставлено обществу в целом и использовано для сведения к минимуму вредных и опасных работ. Это позволит освободить людей от оков экономической необходимости для жизни, в которой они получат возможность свободно реализовывать свой творческий потенциал. Так Маркс представлял коммунизм.

Из вышесказанного никоим образом не следует, что возникновение капитализма было абсолютным добром. Было бы лучше, если бы освобождение человечества могло быть достигнуто гораздо меньшей кровью, потом и слезами. В этом смысле теория истории Маркса не является «телеологической». Телеологическая теория исходит из того, что каждая стадия истории неотвратимо вырастает из той, что была до нее. Каждая фаза исторического процесса несет в себе свою собственную необходимость, а вместе с другими фазами является обязательной для достижения определенной цели. Эта цель по самой своей сути является неизбежной и фактически выступает как скрытый движитель всего процесса. Ничто из этой последовательности не может быть пропущено, но каждый элемент, сколь бы вредным или обременительным ни казался, складывается в конечное универсальное добро.

Это не то, чему учит Маркс. Признать, что капитализм может послужить приближению лучшего будущего, не значит утверждать, что он существует для этой цели. Тем более что смена его социализмом не является обязательной. Но и наступление социализма не станет оправданием для преступлений капитализма. Также это не означает неизбежности возникновения капитализма. Появление различных способов производства не является обязательным, как нет и никакой таинственной внутренней логики, якобы связывающей воедино все предшествующие стадии. В историческом процессе нет стадий, которые существовали бы ради других. При определенных обстоятельствах можно перескочить ту или иную стадию, как это было с большевиками, а конец никоим образом не гарантирован. Для Маркса история не является движением в каком-то заданном направлении. Капитализм может быть использован для построения социализма, но нет никакого высшего смысла, в силу которого весь исторический процесс потайным образом работал бы на достижение этой цели.