Почему Маркс был прав

Так был ли Маркс утопическим мыслителем? Да, если понимать под этим, что он предполагал будущее, которое будет всесторонним усовершенствованием настоящего. Как мы знаем, он верил в конец материальной скудости, частной собственности, эксплуатации, социальных классов и государства. Правда, многие аналитики, обращая свой взгляд на то, в каких масштабах в сегодняшнем мире ведущие игроки аккумулируют у себя все виды ресурсов, приходят к выводу, что, конечно, в принципе ликвидация материальной скудости была бы делом в высшей степени разумным, но на практике это едва ли достижимо. Ибо здесь на нашем пути встает политика.

Как мы видели, Маркс также считал, что этот процесс предполагает освобождение человека, его духовное обогащение в самом широком смысле. Освободившись от внешних ограничений, люди смогут развиваться как личности в ранее недоступных им формах и масштабах. Однако в работах Маркса нет никаких указаний на то, что посредством этого мы достигнем какой-либо из разновидностей идеального. Для людей неотъемлемым условием подлинной свободы является потенциальная возможность злоупотребления ею. Можно даже сказать, что без тех или иных злоупотреблений вообще не может быть сколько-нибудь ощутимой свободы. И это дает веские основания полагать, что в коммунистическом обществе будет предостаточно проблем, масса конфликтов и немало непоправимых трагедий. Здесь можно будет столкнуться с убийствами детей, дорожными авариями, ужасно плохими новостями, смертельной ревностью, самонадеянными честолюбцами, безвкусными брюками и безутешными рыданиями.

Коммунизм стремится к удовлетворению потребностей каждого, но даже в обществе изобилия этот процесс должен иметь свои границы. Как замечает Норман Джерас: «Если в качестве средства саморазвития (при коммунизме) вам требуется скрипка, а мне - гоночный велосипед, то можно предположить, что все будет нормально. Но если мне захочется иметь запредельно огромную территорию, скажем, Австралию, чтобы странствовать по ней или вообще использовать ее так, как я считаю правильным, но чтобы в любом случае мой покой не нарушался присутствием других людей, то тогда это явно будет ненормально. Никакое мыслимое изобилие не может удовлетворять запросы на саморазвитие в таких масштабах ... и совсем не трудно представить себе запросы гораздо менее претенциозные, но все же полностью подпадающие под указанное правило» [9].

Маркс, как мы видели, воспринимал будущее не как предмет для праздных спекуляций, но как осуществимую экстраполяцию настоящего. Его интересовали не поэтические мечты о мире и дружбе, но материальные условия, которые способны обеспечить появление подлинно человеческого будущего. Как материалист, он с осторожностью относился к сложному, строптивому и продолжающему меняться характеру реальности; а такой мир несовместим с мечтами об идеале. В идеальном мире должны быть устранены все случайности, все те досадные неожиданности, чрезвычайные происшествия и трагические непредвиденные последствия, которые пронизывают ткань нашей повседневной жизни. Это также должен быть мир, в котором мы смогли бы соблюдать справедливость по отношению к мертвым в той же мере, как и к живым, не совершать преступлений и исправлять ужасы прошлого. Но такое общество невозможно. Да и его желательность отнюдь не очевидна. В мире без крушений поездов может также не найтись возможностей для создания лекарства против рака.

Равным образом невозможно получить общественный строй, при котором все были бы равны. Утверждение, что «социализм сделает всех нас одинаковыми», не имеет обоснований. Маркс ничего подобного не предполагал. Более того, он был заклятым врагом тотального единообразия. На самом деле, Маркс считал равенство буржуазной ценностью, рассматривая его как отражение в политической сфере явления, называемого им меновой стоимостью, то есть того соотношения, в котором один товар обменивается на другой. Товар, как он однажды заметил, есть «воплощенное равенство». А в «Экономическо-философских рукописях», рассуждая об одной из разновидностей коммунизма, предполагающей всеобщее социальное уравнивание, он заклеймил его как «абстрактное отрицание всего мира культуры и цивилизации». Маркс также связывал идею равенства с тем, что он квалифицировал как абстрактное равенство демократии среднего класса, при которой наше формальное равенство как избирателей и граждан служит для отвлечения внимания от реального неравенства благосостояний и классовой принадлежности. В «Критике Готской программы» он также развенчивает идею равенства доходов, поскольку люди имеют совершенно различные потребности: кто-то выполняет более трудную или опасную работу, чем другие, у кого-то больше детей, которых надо содержать, и т. д.