Почему Маркс был прав

Все заслуживающие внимания радикальные движения последних четырех десятилетий возникали за пределами марксизма. Феминистки, защитники окружающей среды, борцы за равноправие сексуальных и этнических меньшинств, за права животных, антиглобалисты, активисты движения за мир — вот кто приходит на смену старомодному увлечению классовой борьбой и в настоящее время представляет новые формы общественно-политической деятельности, участники которых уже основательно подзабыли марксизм. Его вклад в их становление был незначительным и мало вдохновляющим. Правда, пока еще остаются политические левые, но это можно считать естественной инерцией постклассового, постиндустриального мира.

Одно из наиболее активно развивающихся новых политических течений известно под именем антикапиталистического движения, так что здесь трудно усмотреть хоть сколько-нибудь решительный разрыв с марксизмом. И при всей критичности, демонстрируемой подчас данным движением в отношении идей марксистов, сдвиг от марксизма к антикапитализму едва ли можно признать громадным. На самом деле, контакты марксизма с другими радикальными направлениями служили преимущественно укреплению его репутации. Возьмем, к примеру, его отношения с женским движением, которые, бесспорно, подчас оказывались весьма непростыми. Некоторые марксисты-мужчины с пренебрежением отметали вообще всю связанную с полами проблематику либо пытались использовать феминистскую деятельность в собственных целях. Это вполне укладывалось в марксистскую традицию, которая в лучшем случае характеризуется снисходительной гендерной слепотой, а в худшем — обнаруживает отвратительные пережитки патриархата. Тем не менее, несмотря на своекорыстные предвкушения некоторых феминистских сепаратистов в 1970-1980-х годах, история на этом далеко не закончилась. Многие марксисты-мужчины терпеливо учились у феминизма как в личном, так и политическом плане. А марксизм, в свою очередь, внес большой вклад в феминистскую идеологию и практику.

Несколько десятилетий назад, когда марксистско-феминистский диалог развивался наиболее активно, был разобран весь круг наиболее существенных вопросов[98]. Какова была позиция марксистов по поводу домашнего труда, на который сам Маркс практически не обращал внимания? Являются ли женщины одной из форм общественного класса в марксистском смысле? Что может теория, занимающаяся главным образом промышленным производством, сказать об охране детства, потреблении, половых вопросах, семье? Сохранит ли семья свое центральное положение в капиталистическом обществе или капитал может начать сгонять людей в общие казармы, если, посчитав это более прибыльным, озаботится такой целью? (В коммунистическом манифесте буржуазной семье дается поистине уничтожающая характеристика; ситуация, которую любвеобильный Фридрих Энгельс, всегда стремившийся к диалектическому соединению теории и практики, усердно исследовал в своей частной жизни.) Возможно ли освобождение женщин без низвержения классового общества? Как соотносятся капитализм и патриархат, принимая во внимание, что последний гораздо древнее первого? Некоторые марксисты-феминисты придерживаются мнения, что с угнетением женщин можно покончить только вместе с падением капитализма. Другие, что, возможно, более правдоподобно, утверждают, что капитализм может освободиться от данного вида угнетения, в остальном пока еще продолжая существовать. С этой точки зрения, в природе капитализма нет ничего, что требовало бы непременного порабощения женщин. Однако на практике две истории, соответственно патриархата и классового общества, столь тесно переплелись между собой, что становится весьма трудно представить себе падение одного без грандиозной ударной волны, прокатывающейся через другое.