Почему нам трудно поверить в Бога?

О. АЛЕКСАНДР: Сразу я не могу вспомнить, но многие на меня произвели впечатление хороших, человечных… «Жизнь на грешной земле», «Белорусский вокзал» — во всех есть что-то вполне подлинное.  Я уж не говорю про фильмы Тарковского. Это классика.

Вам нравится «Андрей Рублев»?

О. АЛЕКСАНДР: Бесспорно. Я считаю, что он выразил гораздо больше, чем задумал. Он изобразил это кошмарное время, изобразил правдиво. Изобразил человека, который несет в себе заряд духовности и в страшном окружении создает свои иконы. Мир духа оказался незатоптанным. А сцена распятия, которая там дана, — она, конечно, выше, чем у Пазолини. Сделана с тактом, с пониманием.

Конечно, Вы говорите правильно, что надо иметь ключ… Здесь тоже должен быть некоторый баланс между огульным отрицанием, нигилизмом и конформизмом стопроцентным. Глупо есть конформистские лепешки, но столь же глупо выбрасывать вместе с водой ребенка. Мы живем в этой цивилизации, мы являемся ее частью.

Вы рассказывали о съезде молодых христиан, о том, что идет на грани масскульта и культа. Не вызвало ли это у Вас внутреннего протеста или какого-то дискомфорта?

О. АЛЕКСАНДР: Я человек без предрассудков. Думаю, что из этого нечто может получиться.

Но бывает же и разрушение популяризацией?

О. АЛЕКСАНДР: Мне кажется, что в данном случае этого не было. Сначала идет процесс брожения, который потом обретает формы, как например, Jesus revolution. Сначала хиппи бушевали, а потом выросли и стали на свои места. Это же процесс. Христианство — открытая система, ему всегда есть куда двигаться. Для чего нужна структура, епископат, богословы?.. Чтобы как-то приглядывать за этим. Чтобы это не превратилось в полную аморфность.

Скажем, известная опера «Иисус Христос — Суперзвезда» — она же у многих вызывала отрицательную реакцию. Я читал в западной прессе негодующие статьи, а некоторые молодые люди в Европе, когда эта опера шла, выходили с транспарантами «Прости им, они не ведают, что творят». А некоторые, наоборот, стали христианами под влиянием этой, в общем, неплохой оперы. 

Так что мы никогда не можем все унифицировать. То, что для одних казалось разрушением и новаторством, для других стало уже традицией и жизнью. Эти звуки, эта структура являются для них тем, чем они дышат, в чем они себя выражают. Они иначе не могут.

Мы забываем о старом поколении. А разве не старушки спасли Русскую Церковь, они пронесли ее в самые тяжелые годы…

О. АЛЕКСАНДР: Это миф, и весьма распространенный, но это все-таки миф. Господь Бог, а не старушки, спас Церковь. А когда церкви закрывали — их и закрывали, и никакие старушки не помогли. Что они пронесли? Я просто не знаю вашего пути, но скажите: много ли дали лично вам старушки? Кому из вас старушки передали горящую эстафету из тьмы веков? Я очень уважаю старушек, и все мы с вами рано или поздно в них превратимся, но не следует преувеличивать их роль. Они сделали столько же пользы, сколько и вреда. Они сохранили много суеверий, вынашивали старообрядческую психологию и отравляли молодых людей, которые выглядят сегодня как осколки далекого прошлого, стилизуясь под этих старушек. А спроси старушку об основах ее веры, ради чего она здесь в храме, кроме того, что здесь тепло, приятно и уютно, — они ничего не ответят.

Конечно, есть разные люди. И конечно, винить их нельзя. Матери, пережившие три-четыре войны, потерявшие близких на фронте, издерганные, измотанные, жизнь их была нелегка… Толкаются в храме, как в очереди и в транспорте — ну что с них взять? Это поколение по-своему героическое. Мало ему досталось хорошего. Вот поэтому надо снять шапки перед ними. Но едва ли они до нас донесли эстафету духа. Донесли религиозные мыслители начала века. По их книгам большинство людей ищущих стало находить путь веры. Лишь отдельные люди сохранили настоящие традиции, но это были буквально единицы.

Существует ли дьявол?

О. АЛЕКСАНДР: Увы! [Общий смех]

Значит, дан утвердительный ответ? Но как это понимать? И как Господь это допускает?

О. АЛЕКСАНДР: Конечно, проблема «как Господь допускает?» связана с несколько упрощенной, привычной для нас моделью представлять себе Творца в виде некоего завхоза или полицейского, который следит за порядком в доме, а если видит где-то нарушения, то железной рукой наводит порядок. Думаю, что эта модель, мягко говоря, упрощенная.