Почему нам врут, а мы верим

Действительно, возможны самые разнообразные противоречия и парадоксы в актах межличностного общения. Человек, желая обмануть, сообщает собеседнику истинные сведения. При этом он рассчитывает на то, что последний знает о неправдивом характере подачи информации и не поверит ей.

Различение осознанного и случайного обмана исключительно важно в межличностном и ином социальном взаимодействии. Вера в то, что у человека, с которым мы общаемся, нет дезинформационных намерений, является обязательным условием нормальных человеческих отношений. Если такие устремления подозреваются или устанавливаются, это уничтожает доверительность и переводит контакт между людьми в другое качество.

Ненамеренный обман не осознается человеком как действие, вводящее собеседника в заблуждение. Постфактум трудно доказать неумышленный характер произведенного обмана, хотя такое доказательство зачастую имеет большое значение, прежде всего, в этическом и юридическом плане.

Намеренный обман всегда осмыслен в той или иной степени и основывается на явной дезинформационной подаче материала. Независимо от того, какой целью руководствуется человек, он сознательно вводит в заблуждение другого, рассчитывая на соответствующее изменение (или сохранение) состояний, мыслей, оценок и действий последнего.

Однако повсеместно распространены и иные явления, резко отличающиеся от обмана, творимого жуликом, карьеристом, лицемером или просто обывателем, соблюдающим свой интерес ценой повседневной мелкой лжи или примирения с большой неправдой. Речь идет в первую очередь о случаях умышленного обмана в производственной деятельности (как и в других сферах общественной жизни), когда определенные виды и способы лжи становятся своего рода нормой, привычным атрибутом, оправдываются «служебной необходимостью», покрываются начальством и коллективом. Люди, осуществляющие такие обманные действия, преследуют как бы не собственные интересы, а интересы предприятия, коллектива и потому вроде бы не обязаны нести за них личную моральную ответственность (не говоря уже о юридической). Да, они обманывают сознательно, но не по своей инициативе, а по установленному правилу или по воле руководителя. Это способствует усыплению совести и снижению чувства ответственности.

Однако обман остается обманом. И даже если его творят по принуждению, по сложившейся схеме служебных или коммерческих действий, это не проходит для личности даром:

1) углубляя ее внутренний разлад;

2) ставя под вопрос чувство собственного достоинства;

3) но, возможно, увеличивая ее доходы;

4) и, если этот обман санкционируется криминализированным обществом, придавая ей ощущение уверенности и особого статуса.

Какую бы позу ни принимали благонамеренные и злонамеренные творцы и защитники обмана в общественной, административной и особенно производственной и коммерческой деятельности, невозможно компенсировать наносимый ими нравственный урон.

При этом в числе тех, кто терпит невосполнимый ущерб, оказываются и производители, и покровители лжи. Общественно принятый обман (включая и санкционированный официальными лицами) нарушает этическую саморегуляцию личности. Без нее нельзя поддерживать и развивать целостность, принципиальность, добропорядочность, верность себе, умение следовать голосу совести. А это влечет редукцию ценностей и атрофию высших ценностных ориентаций.

Общественно принятый обман вызывает у человека:

1) эрозию совести;

2) нарастающий внутренний разлад, компенсируемый различными формами самообмана;

3) чувство неподлинности своих общественных связей;

4) а тем самым и ощущение неподлинности своей жизни.

В свою очередь, все это грозит многими, в том числе и непредсказуемыми, последствиями негативного характера как на личностном, так и на общественном уровнях жизнедеятельности. Не вызывает сомнения, что именно стойкое чувство неподлинности своей жизни является одним из существенных факторов роста апатии, скепсиса, бездушия, жестокости, аморальности, неверия в социальные институты, а вместе с тем – алкоголизма, наркомании, проституции, преступности и самоубийств.

Добродетельный обман

Весьма актуальна проблема добродетельного обмана.

Человек искусно лжет, сообщает неточную или неверную информацию, скрывает известные ему факты, говорит полуправду, умалчивая о главном, но при этом руководствуется добрым намерением. Он искренне уверен, что только таким путем в данной ситуации можно принести пользу обществу, группе или отдельному человеку либо в противном случае им будет причинен ущерб. Естественно, что доброе намерение должно быть подтверждено каким-либо убедительным способом и удовлетворять определенным нормативам, принятым в данном обществе. Поскольку особенность добродетельного обмана определяется именно благим намерением, возникает вопрос о его действительности и действенности, соответствии общечеловеческим и высшим ценностям того социального субъекта (индивидуального, коллективного, массового), которому рассчитывают оказать благодеяние.