Почему наш мир таков, каков он есть. Природа. Человек. Общество

Сознание – это противоположность отсутствию сознания, например, состоянию комы? Или сознание – это когда я не сплю? Но во сне происходит главная работа по упаковке, упорядочению мозга. Если это происходит без сознания, получается, что даже порядок в мозгу наводится без нашего участия! Противопоставлять сознание подсознанию – еще один сюжет. Если сознание определять как рефлексию – «я знаю, что я знаю», – выходит вообще другая история. Тогда, конечно, у огурца нет рефлексии. А комар, которого вы вот-вот прихлопнете газетой, не размышляет об устройстве Вселенной.

Роботы с более сильным, чем у нас, интеллектом – уже свершившийся факт. Чего пока нет, это роботов с сознанием. Как только появится робот, у которого есть сознание своего Я, нам конец. Если у робота будет свое Я, у него будут свои цели, мотивы, планы. Мы в эти планы, я вас уверяю, входить не будем. Чтобы от нас избавиться, ему достаточно будет немножко поднять на планете температуру, чтобы растаяли льды и изменились течения – и все будет под водой, спокойно и тихо. Или немного подкрутить саранче хромосомы, чтобы ее было в восемьсот миллионов раз больше, чтобы она просто все съела, и нам конец. Я, конечно, фантазирую, но общий вектор не путаю.

«То, как вы воспринимаете мир, то, как вы его оцениваете, как вы поступаете, зависит от одного агента, и этот агент – мозг. Что он вам разрешит, то вы и узнаете о мозге».

Татьяна Черниговская

Срастание людей с компьютерами уже произошло. Искусственные органы, вживление в голову чипов, увеличивающих память, внимание, скорости, – дело завтрашнего дня. Встанут вопросы, в том числе и юридические, о том, как сравнивать людей с чипами и без них. В отличие от научных фантастов я говорю всерьез: я не уверена, что мы сможем с этим психологически справиться. Если сейчас я знаю, что задачу решаю я, что считаю я плохо, в будущем станет совсем непонятно, где кончается Я и начинается приборчик в моей голове. В статье Where Is My Mind? американский философ Джерри Фодор в шутку описывает пылесос с искусственным интеллектом. Когда пылесос проголодается, он подъезжает к розетке, встает боком, ест и идет дальше. Значит, рассуждает автор, у него есть ментальная репрезентация. Ученый открывает (!) пылесос, но никакой ментальной репрезентации там не видит, только кошачью шерсть и прочий мусор.

Джерри Алан Фодор – р. 1935 – Американский философ, психолог и лингвист, автор концепций модулярности сознания и «языка мысли».

Эта лекция не случайно посвящена нейроэтике. Предположим, мы делаем снимок мозга серьезного преступника, который уже сидит в тюрьме. Потом нейроученые сравнивают с этой картинкой снимки мозга свободного человека и говорят: этот человек – потенциальный серийный убийца, у него такой мозг. В любом приличном обществе действует презумпция невиновности. Что же делать с этим человеком: ждать, пока он убьет кучу народу, или сразу сажать в клетку? А что если он уедет в Индию, сядет под манговое дерево и лет восемьдесят будет там медитировать? Я задавала этот вопрос юристам, и они не готовы на него ответить.

В Америке уже не только в фильмах, но и в серьезных научных журналах все чаще фигурирует такая фраза: It’s not me, it’s my brain. Фраза используется для оправдания своих поступков: «Это сделал не я, а мой мозг, не виноват же я, что он у меня такой плохой». Примечательно, что используется не слово «сознание», а слово «мозг», обозначающее конкретный физический объект. Если человек не виноват, что родился уродом, наказывайте его мозг. Нетрудно догадаться, что эта история не исчерпана.

Создается сложная ситуация. Тот же инструмент, что позволит нам «выключить» в геноме человека гены, вызывающие болезнь Альцгеймера или рак молочной железы, может быть использован для создания не чувствующих боли солдат, у которых нет угрызений совести. Не лучший пример, потому что сейчас и техника все может делать сама, но идея ясна.

С наукой надо быть очень аккуратным. Наука занимается анализом, берет хорошую вещь и режет ее на части. Загвоздка в том, что при таком анализе самое главное зачастую пропадает. Наши знания о том, как функционирует мозг, несильно вырастут, если мы его, как капусту, нашинкуем во всех деталях. Самое важное находится не там.