Почему наука не отрицает существование Бога? О науке, хаосе и пределах человеческого знания

Амир Ацель Почему наука не отрицает существование Бога?

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2015.

КоЛибри®

* * *

Посвящается Дебре

Введение

В ноябре 2010 года в телевизионных дебатах на международном фестивале «Город идей» в мексиканском городе Пуэбла выдающийся британский эволюционный биолог и атеист Ричард Докинз выступил со следующим утверждением: современное понимание физики аргументированно доказывает, что любое допущение о существовании «творца» не является необходимым. Докинз известен тем, что на протяжении многих лет использовал данные биологической науки для опровержения существования Бога. Его выступление в какой-то мере подсказало мне основную мысль лежащей перед вами книги: наука пока не представила ни одного доказательства ложности утверждений о существовании творца. В следующих главах я покажу, что сегодня мы ни в коем случае не можем от имени науки утверждать, что Бога нет.

Слыша, как Докинз вольно и не вполне корректно оперирует физическими и математическими понятиями, я вспомнил, как в бытность свою профессором математики и математической статистики написал на эти темы немало статей.

В 1970-е годы, будучи студентом старших курсов Университета Беркли, я работал в лаборатории профессора Габора Шоморяи, специалиста по физической химии, который надеялся раскрыть тайну зарождения жизни, изучая химические реакции, протекавшие на платиновой кристаллической решетке. Шоморяи стремился подтвердить гипотезу о том, что каталитические процессы, происходившие сотни миллионов лет назад на кристаллических поверхностях, могли привести к возникновению жизни. Однако при всем старании он не смог воспроизвести таинственные технологии, в результате которых из неодушевленных химических элементов и соединений возникла жизнь. Эта неудача внушила Шоморяи смирение и заставила проникнуться верой в чудеса вселенной. (Тем не менее ученый прославился изобретением применяемого в автомобилях каталитического преобразователя.)

Я, кроме того, очень хорошо помню, как приступил к изучению невероятно сложных, едва ли не сюрреалистических законов квантовой механики, прослушав потрясающую вводную лекцию, прочитанную одним из ее первопроходцев Вернером Гейзенбергом на физическом факультете. Эти законы были настолько непонятны (как говаривал Ричард Фейнман: «если вы думаете, что понимаете квантовую механику, значит, вы ничего в ней не понимаете»), что я искренне удивлялся попыткам Докинза и некоторых космологов утверждать, будто сверхъестественные законы квантовой механики создали вселенную «из ничего» и что, следовательно, Бога не существует.

Как ученый, занимавшийся математикой, физикой и космологией, я много раз, как зачарованный, останавливался перед величайшей загадкой мироздания: каким образом в немыслимо горячем и невероятно плотном «супе частиц», образовавшемся спустя долю секунды после Большого взрыва, кварки внезапно объединились в тройки: два «верхних» и один «нижний» образовали протон, а два «нижних» и один «верхний» – нейтрон. Как оказалось возможным, спрашивал я себя, что заряды кварков оказались в точности равными 2/3 для «верхних» и 1/3 для «нижних», причем сами кварки группировались настолько безошибочно, что заряд протона оказался по абсолютной величине равен заряду электрона (–1), а заряд нейтрона – в точности равен нулю? То есть произошло именно то, что требуется для образования атомов и молекул. Как могло такое в высшей степени маловероятное событие произойти без запланированного акта творения? Каким образом массы элементарных частиц возникли именно в таких соотношениях, что стало возможным существование нашего мира, состоящего из атомов и молекул? Каким образом природные силы (тяготения, электромагнитные силы, сильные и слабые внутриядерные взаимодействия, а также таинственная «темная энергия», пронизывающая пространство) обладают именно такой величиной, которая позволяет поддерживать Вселенную в стабильном состоянии – она не спадается и не взрывается, причем настолько долго, что в ней успевает зародиться жизнь? Трудно представить себе, что все это произошло по воле случая.

Работая над книгой о пекинском человеке «Иезуит и череп» («The Jesuit and the Skull») о возникновении и становлении человеческого сознания и беседуя со многими ведущими антропологами и археологами, я убедился в том, что мы очень мало знаем о сознании. Неизвестно, что оно означает, можно ли рассматривать его как стадию развития человека и как оно возникает. Короче говоря, нам еще очень многое предстоит узнать о самих себе, а не только о Боге.