Почему не расстреляли Жукова?

Жуков должен был или подобных приказов не отдавать, или создать такую систему управления, которая позволяла бы в момент начала войны, а еще лучше — до ее начала все ранее наложенные ограничения на применение оружия отменить. Надо было придумать какой-то сигнал, который можно было бы довести сразу до всех войск.

Любая армия вступает в оборонительную войну без всяких приказов, точно как часовой на посту отражает нападение, не дожидаясь никаких дополнительных распоряжений, директив или сигналов. Но Жуков строжайше повелел в бой не вступать, огня не открывать.

Раз ввел такие запреты, изволь придумать одно короткое звучное слово: «Заслон», «Сапфир», «Тайга» и заранее оговорить их значение. Пусть подчиненные знают: если такое слово передал начальник Генерального штаба, значит, все запреты отменяются. Этот сигнал разрешает вести бой. Он означает: ВОЙНА!»

* * *

О каком «вступлении в бой» можно нести чушь, если враг еще не напал? Поэтому в «Директиве № 1» так подробно все и расписывалось. А вот как нападет — для этого и есть магические и тайные слова — «Гроза», например. Или если объявит войну нашему послу немецкий министр иностранных дел, вот тогда наш Деканозов и пошлет в Москву телеграммой кодовое слово — «Гроза» (похоже, при всем богатстве русского языка, это было любимое слово у наших военных тех дней — что им только не обозначали…). Но что это за слово такое страшное, «Гроза», которым В. Резун уже всех достал, поговорим чуть позже.

Но в одном Резун, в общем, прав, хотя явно не желал так подставляться. Он пишет, что «Директива № 1 была по существу смертным приговором Красной Армии: не сопротивляться, когда в тебя стреляют!» И ведь он почти «угадал». В известной нам «Директиве № 1» явно и действительно «не хватает» одного пункта! Резун заявляет, что Жуков этой Директивой «повелел огня не открывать», но это, конечно, брехня. Нет там такого запрета или указания и быть не могло. Но пункта, в котором давалось бы разъяснение, в каких случаях можно открывать огонь по напавшему врагу, действительно не хватает! И на отсутствие такого «пункта» обратил в своих работах внимание уже историк А.Б. Мартиросян. Также об этом подробно уже рассматривалось в книге «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?».

Но не стоит забывать, что «Директива № 1» подписывалась примерно в 22.00 и попасть должна была в округа уже к полуночи. Ею не более чем сообщалось в первую очередь, что «22–23 июня» возможно нападение, и самое важное — давалась команда приводить в полную боевую готовность ВСЕ войска перечисленных в ней приграничных округов. А ют устные разъяснения по применению оружия и должны были дать нарком и начальник Генштаба Павловым по телефону. Как это сделал по телефону около 23.30 адмирал Кузнецов, перед этим уточнив этот вопрос у Тимошенко! Жуков звонил в КОВО в полночь, а Тимошенко в 1 час ночи в Минск. Но как раз они ничего о применении оружия не указали командующим. Но и не запрещали применять его точно.

Но опять же — а какие к Жукову претензии? Все, что вешает на него Резун, делает не начГШ, а нарком по команде главы страны. Но если почитаете полные ответы командиров вроде Пуркаева на вопросы Покровского, то там и увидите — что требовалось от комокругами на самом деле. И кто запрещал открывать ответный огонь на самом деле.

* * *

«Но Начальник Генерального штаба генерал армии Жуков год назад публично плакал о грядущих жертвах. С того момента он «всю свою жизнь посвятил грядущей войне». Пять месяцев сидя в кресле начальника Генерального штаба, думал о войне, но не придумал короткого слова на случай, если потребуется оповестить страну и армию о начале войны.