Почему не расстреляли Жукова?

Явившиеся ко мне в штаб округа командующий ВВС округа Копец и его заместитель Таюрский доложили мне, что авиация приведена в боевую готовность полностью и рассредоточена на аэродромах в соответствии с приказом НКО (Копец и Таюрский врут, что авиация и приведена в боевую готовность, и рассредоточена на 1.30—1.45 22 июня по приказу наркома Тимошенко. Приказ о приведении в б.г. ВВС был 20 июня, а 21-го Копец его отменил и дал команду распустить летчиков по домам. — O.K.).

Этот разговор с командующими армий происходил примерно около двух часов ночи.

В 3 часа 30 мин. народный комиссар обороны позвонил ко мне по телефону снова и спросил — что нового? Я ему ответил, что сейчас нового ничего нет, связь с армиями у меня налажена и соответствующие указания командующим даны.

<…>

В течение дальнейших 15 минут я получил от командующих следующую информацию:

От командующего 10-й армией — «все спокойно»; от 4-й армии — «всюду и все спокойно, войска выполняют поставленную вами задачу». На мой вопрос, выходит ли 22-я танковая дивизия из Бреста, получил ответ: «Да, выходит, как и другие части»[46].

То есть в 3.45 примерно Коробков докладывает Павлову, что дивизии из Бреста выводятся. А это значит, что подняли их вроде как сразу после первого звонка Павлова, еще в 1.20—1.30. Однако на самом деле Брест в 4.00 будили не приказы Коробкова, а снаряды танковых пушек Гудериана…

Но тот же Сандалов в своих мемуарах выгораживает Коробкова и, показывая, что около 1.30 связь с Минском была, утверждает, что Павлов Коробкову приказов на вывод этих дивизий из Бреста устно по телефону не давал. Наоборот — запрещал выводить именно в это время! Точно так же и Коробков на суде заявлял, что Павлов приказов о выводе дивизий не давал до 3.30-4.00:

«4. Подсудимый Коробков. Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя не признаю. Я могу признать себя виновным только лишь в том, что не мог определить точного начала военных действий. Приказ народного комиссара обороны мы получили в 4.00. когда противник начал нас бомбить.<…>

Председательствующий. Подсудимый Павлов на предварительном следствии дал о вас такие показания:

«Предательской деятельностью считаю действия начальника штаба Сандалова и командующего 4-й армией Коробкова. На их участке совершила прорыв и дошла до Рогачева основная мехгруппа противника и в таких быстрых темпах только потому, что командование не выполнило моих приказов о заблаговременном выводе частей из Бреста» (л. д. 62, т. 1).

Подсудимый. Приказ о выводе частей из Бреста никем не отдавался. Я лично такого приказа не видел».

У «председательствующего» ума не хватило, а Коробков это использовал — не поднят был вопрос о том, получал ли Коробков от Павлова команду «действовать по-боевому» около 1.30 и что им, Коробковым, было сделано для вывода дивизий из Бреста. И что вообще сделал Коробков, чтобы поднять по боевой тревоге около 2.00 дивизии в Бресте, как это сделали в той же 10-й армии в Белостоке.

Сандалов в своей книге пишет, что в 1.30 Павлов не разрешает выводить дивизии из Бреста, но это вранье Сандалова. Ведь он несет такую же ответственность за этот невывод дивизий, как и Коробков. Но в его положении проще валить на Павлова, «как на мертвого», чем признать, что Коробков действительно занимался саботажем, ожидая письменного приказа от Павлова.

Сандалов в данном случае не более чем подельник Коробкова, который чудом избежал стенки.