Почему нельзя отправлять в другой мир двух противоположностей (СИ)

-А случился тюремный срок отца. Без него мне стало слишком одиноко. Я попал в другой город, к родственникам, которых не знал, и жил я с двумя подростками, которые были чуть старше меня, поэтому я для них не был хоть сколько-нибудь важен, хотя та девочка была ко мне немного добра. В новой школе дела не задались, друзей не было совсем, клуб себе я так и не нашёл, а от отца не было совсем никаких вестей. Тогда же наконец ко мне пришло осознание того, что я чем-то могу от всего этого отвлечься. И, как ты уже могла понять, этим «чем-то» стало моё увлечение всем подряд, что считается не самым уважаемым в нашем-то обществе. Общество дураков, — когда Минору был чем-то недоволен, он обычно тяжёло вздыхал — сейчас он именно это и сделал, — слишком уж интересным оказалась вся эта культура отаку. Конечно, я всегда по-немногу смотрел аниме, читал мангу, но в то время я делал это в совсем уж ненормальном количестве. А потом ещё и игры подсоединились. Так я окончательно стал хики: полностью перестал выходить из дома, совсем ни с кем не разговаривал.

-Но неужели во всём виноват арест твоего отца?

-Возможно, да, скорее всего так. В новом городе и в новой семье мне было слишком неуютно. Тогда этот мир настолько меня достал, что я решил сбежать в другой, в мир виртуальный, ненастоящий. В нём оказалось слишком комфортно, вот я и решил остаться.

-Но это ведь сказалось на твоей учёбе и коммуникабельных навыках, ведь так? — не скрывая свою обеспокоенность, спросила у него Сумико.

-Думаешь, мне было до этого дело? — быстро проговорил он, — ошибаешься. Новые увлечения казались мне чем-то настолько важным и при этом невероятным, что на всё остальное мне уже стало плевать.

-А что же стало с твоим отцом? — с каждой минутой девушке было всё более и более некомфортно, ведь она уж точно никак не ожидал, что он решит настолько ей открыться.

-Моего отца досрочно выпустили из тюрьмы, право опеки надо мной у него никогда не забирали, а поэтому я вернулся в Токио и жил дальше вместе с ним. Какой же это был отвратный год, — оскалился он, — тюрьма изменила отца, сделав его холодным, чёрствым, безэмоциональным. Ни разу от него я не услышал ни слов поддержки, не заинтересованности в моей жизни, да ничего! — парень со всей силы ударил рукой по столу, чем привлёк к себе совсем не нужное для него внимание.

-Но ты ведь сказал, что вы вместе выпивали, — Сумико не повышала тон и общалась с ними спокойно, в надежде, что и он умерит свой пыл, — неужели вы это делали, когда ты был совсем юн?

-Нет, как раз в последний год, — и вновь он тяжело вздохнул, — только тогда я мог провести с ним время, как отец с сыном. Я всегда знал, что он любил выпить, но в прошлом году кое-что изменилось. Когда он выпивал раньше, до тюрьмы, то обычно почти что сразу шёл спать, но в последнее время его поведение изменилось. Весь последний год, когда бы он не притрагивался к бутылке, он тут же становился старым собой — мягким, чувствительным, любящим отцом. Вся его суровость, возникшая за время, проведённое в тюрьме, сразу же испарялась, и только тогда я мог по-настоящему наслаждаться общением с ним, — и тут уже Минору стал говорить гораздо спокойнее, но вдруг осознал кое-что, — слушай, Сумико, ты меня прости.

-Извиняешься? За что? — она правда его сейчас не понимала.

-За то, что нагрузил тебя лишней информацией. Едва ли тебе было интересно слушать моё нытьё, — и опять парень вздохнул.

-Да, было! — она вдруг, оперевшись руками на стол, приблизилась к нему, чтобы тот увидел всю её решимость, — да и никакое это не нытьё! И вообще, мне даже приятно стало. — и всё же она, явно успокоившись, сильно засмущалась.

-Приятно? От того, что я показал свою слабость перед тобой? — он уже разочарованно начал опускать свою голову, как вдруг услышал её ответ.

-Ещё никогда никто ни был со мной так искренен, как ты, Минору, — Сумико смогла захватить его внимание, — знаешь, у меня ведь никогда не было друзей. Причина тому проста — кто будет общаться с самой настоящей ботаншей, которая ничего кроме школьной программы и не знает. Поэтому не стоит удивляться тому, что я так рада была услышать твой рассказ, который хоть и был тяжёлым, но зато есть ощущение, словно тебе от того, что ты со мной всем этим поделился, стало гораздо легче на душе. Ты не проявил свою слабость, не ныл передо мной, но был искренен, был честен, и от подобных твоих действий мне уже стало казаться, что и я могу тебе о многом рассказать.

-Так ведь и у меня уже много-много лет не было друзей, — неловко улыбнулся он, — поэтому ты стала первой, с кем я говорил на эту тему. Знаешь, общаясь с тобой, я начинаю вспоминать, а точнее осознавать то, насколько реально общение может быть прекрасным. Я с удовольствием послушаю твою историю.