Почему нет, Лёня?

Вернулись мы, короче говоря, с Оксаночкой из районной ментовки, ну которая на Старых Ветеранов, знаете наверно, уже глубоко под вечер, мой хитрый планчик на сегодня приказал долго жить, да и на танцульки с Димоном и его подругами я не попал уже, час они меня там возле танцплощадки явно ждать не будут, так что и смысла нет. Кололи нас в ментуре сначала по отдельности, потом обоих сразу долго и безжалостно, ну да товарищей ментов тоже понять можно – вот же готовые подозреваемые, легко превращаемые в обвиняемых, хоп, и дело раскрыто, а в личном деле палка. Но мы не кололись, да и алиби друг другу худо-бедно сделали, да и ни мотива у нас, ни орудия преступления (Евгешу ножом закололи, хитрым каким-то, с длинным и тонким лезвием, почти штык получился).

Эдика мы решили не сдавать, хлопот потом не оберешься с этим беспредельщиком, не видели и не слышали никаких евгеньиных конфликтов, и точка на этом. Ну в восемь вечера отпустили нас с богом. По дороге домой Оксана долго молчала, а потом выдала:

– А ты молодец, хорошо держался, да и вообще ты, как я посмотрю, не такой уж ты и задрот… – и задумчиво посмотрела на меня.

– Ты где работаешь-то? – спросил я, чтобы что-нибудь спросить, – я раньше как-то не интересовался.

– Секретаршей в одной конторе тут, – ответила она и передернула плечами, видимо ничего хорошего она в этой конторе не видела.

– Я как раскручусь, обязательно тебя к себе возьму, – неожиданно вырвалось у меня.

– Ты? Раскрутишься?? – весело спросила Оксана, – что-то мало в это верится.

– А вот посмотрим, – хмуро ответил я и на этом мы распрощались.

Ну вот наконец и закончилось это дурное воскресенье, подумал я, засыпая на своем диване…

А наутро я в институт свой поехал, не вот-то прямо с утра, являться к положенным по времени восьми-тридцати считалось у нас очень дурным тоном, ну и я пришел на свое рабочее место на третьем этаже шестого корпуса в девять с копейками. Первым в нашу лабораторию причем пришел, пришлось даже возвращаться на вахту и брать ключ. Что у меня за лаборатория? Да самая обычная, радиотехническая… автоматизируем научные исследования в области физики высоких энергий… для военных естественно все это делается, под проект «Медведка» собственно и был создан наш институт 15 лет назад… ага, хотели сделать лазер, но в другом диапазоне излучения – лазеры же это оптические частоты, через непрозрачные предметы не проходят, сквозь облака например, не говоря уж о чем-то более твердом типа бетонной стенки, а вот если взять СВЧ диапазон, то там будет все гораздо кучерявее… могло бы быть, но не вышло ничего с СВЧ-лазерами у нас, а институт остался, не ломать же, раз построили…

У окна (где же еще) место завлаба Александр-Иваныча Бессмертнова… да, вы угадали, его Кощеем у нас зовут, такой же тощий и длинный, но человек в принципе неплохой. А вдоль этой вот правой стены стоят три стола, один из которых мой, а два других Игорька Нечаева и Виталика Соломина. У другой стены двое Мишек сидят – Фрайман и Фраерман (в НИИ да без евреев, так не бывает). Все в принципе неплохие люди, но это, как говорится, не профессия. На каждом столе по персоналке – не IBM-совместимой, упаси господи, она у нас одна у стены, а обычные отечественные Электроники-60 и ДВК-2 и 3. И приборы конечно, приборы, осциллографы, генераторы, тестеры, эмуляторы и тд. Плюс по крейту системы КАМАК, это уж никто за прибор не считает, это по умолчанию у всех на столе имеется, кое у кого и по две штуки, у нас вообще все оборудование к этом КАМАКовскому стандарту приводится… что это такое, я уж не буду писать, чтобы не закопаться окончательно, хрень такая весом в 15 кг с двумя ручками, если коротко.

О, начальничек пришел:

– Привет, Иваныч (мы тут все на ты), что-то ты еще больше похудел по сравнению с пятницей.

– Угу, похудеешь тут с нашей зарплатой… а где все-то?

– В дороге, Иваныч, где же еще – автобусы с каждым днем все хуже ходят, ждут наверно.

– Скажи, дорогая мамаша, – говорит, переступая порог, Виталик, – почем нынче доллар у нас?

– Я хоть и не мамаша, – отзывается завлаб, – но могу сказать, что с утра был 1050. Купить хочешь или продать?

– Откуда у меня бабки на доллары, чисто с целью поддержать разговор, – с ясным взором продолжает Виталик и марширует к своим крейтам и осциллографам. – Слышали кстати свежий анекдот про оптимистов и пессимистов?

– Рассказывай уже, – говорю я, отрываясь от своей схемы.

– Значит так, оптимист у нас сегодня изучает английский язык, пессимист – китайский, а…

– Это еще не все?

– Не все, ты не перебивай – а реалист сейчас старательно штудирует устройство автомата Калашникова.

Мы с Иванычем помолчали, потом он высказался в том смысле, что не очень смешно, но жизненно.

А следом к нам заходит один из Мишек, я их, если честно, путаю, похожи они, как однояйцевые близнецы, хотя даже родственниками не являются.

– Добрутро, – говорит Мишка, он это всегда по утрам говорит, а потом может молчать до самого до конца работы, нетипичный какой-то еврей, да.