Почему одни страны богатые, а другие бедные

Пример Сомали показывает, как недостаток политической централизации влияет на экономический рост. Мы ничего не знаем о попытках создать подобную централизацию в Сомали, однако ясно, что это было бы очень и очень непросто. Политическая централизация означала бы, что одни кланы должны будут находиться под контролем других. Но все кланы противились любому возвышению соперника и неизбежному при этом снижению собственного могущества. Равномерное распределение военной силы в обществе также затрудняло создание централизованных политических институтов. В сущности, стремление к централизованной власти со стороны одного из кланов не только встретило бы сильнейшее сопротивление со стороны других, но могло стоить этому клану потери уже имеющегося положения и влияния. В результате недостаток политической централизации и, как следствие, отсутствие даже самых элементарных гарантий привели к тому, что сомалийское общество не имело никаких стимулов для развития технологий, повышающих производительность труда. Пока в конце XIX — начале XX века в других частях света шел полным ходом процесс индустриализации, сомалийцы непрерывно сражались друг с другом, все глубже погружаясь в пропасть экономической деградации.

Затянувшийся упадок

Промышленная революция создала в XIX веке и позже преобразующие точки перелома для всего мира: в тех странах, которые позволяли своим гражданам инвестировать в новые технологии и стимулировали эти инвестиции, начался быстрый экономический рост. Однако многие общества во всех концах мира не смогли преуспеть на этом пути — или сознательно выбрали иной путь. Государства, в которых преобладали экстрактивные политические и экономические институты, не создавали подобных стимулов. Испания и Эфиопия являют собой примеры того, как контроль абсолютной монархии над политическими институтами душил экономическую инициативу задолго до XIX столетия. Аналогичные результаты были и у других абсолютистских режимов — к примеру, у Австро-Венгерской, Российской и Османской империй, а также у Китая, тем более что в этих странах правители, боясь созидательного разрушения, не просто пренебрегали стимулированием экономического прогресса, но и прямо пытались блокировать процесс индустриализации и внедрения новых технологий, которые она несла с собой.

Однако абсолютизм — это не единственная форма, которую могут иметь экстрактивные политические институты, и не единственный фактор, препятствующий индустриализации. Инклюзивные политические и экономические институты, со своей стороны, нуждаются в определенном уровне политической централизации, когда государство обеспечивает законность и порядок, гарантирует соблюдение прав собственности и при необходимости поощряет экономическую активность, инвестируя средства в общественную инфраструктуру. Еще и сегодня во многих странах, таких как Афганистан, Гаити, Непал или Сомали, государство неспособно поддерживать даже элементарный порядок, а экономические стимулы полностью уничтожены. При этом политической централизации в подобных обществах противятся по тем же причинам, по каким абсолютистские режимы отвергают перемены: это зачастую вполне обоснованный страх, что изменения приведут к перераспределению власти и появлению новых правителей, новых доминирующих кланов и правящих элит. Точно так же, как абсолютизм блокирует движение к плюрализму и экономические перемены, действуют и традиционные элиты и кланы, царящие в нецентрализованных обществах. Поэтому именно те страны, в которых в XVIII–XIX веках наблюдался дефицит политической централизации, оказались в особенно невыгодном положении к началу промышленной эры.

Поскольку воспользоваться преимуществами индустриализации не смогли самые разнообразные формы экстрактивных институтов — от абсолютных монархий до нецентрализованных обществ, точка перелома, созданная промышленной революцией, оказала совершенно различное воздействие на различные регионы земного шара. Как будет показано в главе 10, те общества, которые к тому моменту уже предприняли определенные шаги в сторону формирования инклюзивных институтов (такие как США или Австралия), и те, которые бросили серьезный вызов абсолютизму (например, Франция или Япония), воспользовались преимуществами новых экономических возможностей и вступили на путь быстрого экономического роста. Таким образом, в XIX веке вновь была реализована уже известная нам схема влияния точек перелома на существующие различия в институтах — влияния, которое вело ко все большему институциональному и экономическому расхождению, причем на сей раз с куда бо́льшим размахом и с более фундаментальными последствиями для уровня благосостояния или бедности этих стран.

Глава 9 Развитие вспять

Пряности и геноцид