Почему плакал Пушкин?

Вот перевод с французского, принадлежащий А. П. Заблоцкому-Десятовскому. Предварительно оговоримся: текст заметки Киселева приводим в целях полемических. Требуется доказать, что наше изложение исходных условий задачи не уклонялось от истины.

«16 мая 1846 года я получил портфель (принесенный неизвестным человеком накануне вечером и отданный моему швейцару) с кредитными и банковыми билетами на сумму 138 996 руб. и с анонимным письмом, в котором говорилось, что эта сумма составляет возвращение (restitution). Я прежде всего считал долгом довести до сведения Государя об этом странном происшествии, что я и сделал по прибытии Его Величества в С.-Петербург, 8-го июня. Государь, узнавши об этом, говорил со мною о Его намерении предоставить исследование, о котором я просил, графу Орлову: так как лучшего выбора нельзя было сделать, то я и выразил Государю мою благодарность.

По некоторым соображениям граф Орлов предполагал, что это письмо и предполагаемое возвращение было делом моей жены, и, переменивши кредитные билеты на билет сохранной казны в 92 525 руб., он прислал мне его вместе с 11 билетами коммерческого банка, что все с процентами по 16 мая 1846 года по его расчету составляло сумму 142 876 руб. В то же время граф Орлов мне возвратил письмо, которое я писал Государю, и объяснил, что более полные розыскания были бесполезны и что, по его мнению, одобренному Его Величеством, я могу располагать этим приношением по моему усмотрению…

Я решился всю сумму положить в опекунский совет и продолжать необходимые розыскания для открытия автора анонимного письма, а до тех пор воздержаться в течение моей жизни от всякого окончательного решения….сделав завещание, что оставляю право дарителю взять его даже назад при моей жизни.

С.-Пб. 20/VII, 1846.»

В завещании Киселева, вскрытом после его кончины, этот эпизод не упоминается. «Вопрос о том, кто и с какою целию сделал это приношение… для нас остается не разрешенным», – так комментирует свою публикацию биограф Киселева А. П. Заблоцкий-Десятовский.

Произведение, посвященное примерно тому же сюжету, в 1960 году сочинил писатель-пушкинист Леонид Гроссман. В его эссе «У истоков “Бахчисарайского фонтана”» основные действующие лица все те же: Александр Пушкин, Павел Дмитриевич Киселев, Софья Станиславовна Киселева, ее сестра Ольга, а также… анонимное приношение.

По мнению Л. П. Гроссмана, Пушкин на протяжении многих лет был тайно и безуспешно влюблен в Софью Киселеву.

«Позднейшие пушкиноведы много сделали для расшифровки имени этой незнакомки. Они назвали восемь современниц поэта в качестве возможных вдохновительниц “Бахчисарайского фонтана” и объектов любви его автора. Это были…» (Следует перечисление имен.)

«Вот кого исследователи русской поэзии …собрали у входа в ханский дворец Бахчисарая».

К восьми женским именам Гроссман прибавляет девятое. Согласно его рискованной догадке Софья Киселева и есть «утаенная любовь» поэта. Но, как утверждает далее автор эссе, Софья Станиславовна высоко чтит свой супружеский долг. Она неоднократно пытается восстановить порванные отношения с мужем. Причиной их разрыва объявляется сестра-разлучница Ольга. Киселев, этот черствый, холодный эгоист, опять-таки на протяжении многих лет остается в сетях коварной Ольги.

Образ Киселева выписан сплошной черной краской. Покинутая Софья обрисована в тонах голубых и розовых Ее нравственный облик превознесен при помощи истории «странного приношения».