Почему Россия не Америка

Это открытие получило название «парадокса Леонтьева». А вот подумаешь — так оно и оказывается. Вот, например, важная статья экспорта США — видеопродукция. Фильм «Титаник» принес американцам неплохой куш, хотя и обошелся недешево. Но какова структура затрат на этот фильм? Израсходован ли какой-нибудь дорогой производственный капитал или невосполнимые ресурсы?

Нет. Только труд — режиссера, актеров, декораторов, инженеров, каскадеров, программистов.

Во всем фильме только эпизоды с подводными съемками потребовали расхода редкого и дорогого ресурса — специального судна «Витязь» и подводных аппаратов «Мир». Естественно, русских.

А импортируют американцы в основном как раз капитал, что выяснил тот же Леонтьев.

Вот вам и утопия.

ТРИ ФЕРМЕРА

Представьте себе, что рядом живут три фермера. Они специализируются на картофеле и используют одинаковую технологию обработки земли. Из-за разницы в качестве земли первый всегда получает 300 центнеров с гектара, второй 150 центнеров, а третий 100 центнеров. А расходуют они в принципе всего одинаково: и посадочного материала, и удобрений, и труда, и солярки.

То есть, получается, что у первого фермера затраты на каждый килограмм ориентировочно вдвое меньше, чем у второго, и в три раза меньше, чем у третьего. Соответственно, первый всегда получит прибыли больше, чем второй и тем более третий. Но еще неприятней для второго и третьего то, что первый может продавать по очень низкой цене. Если второй и третий будут продавать по такой же, то они разорятся. А если будут запрашивать свою цену, хотя бы чтобы затраты окупились, то никто у них не возьмет.

Но эта ситуация возникает, если все три фермера торгуют на одном и том же рынке. Немного изменим ситуацию. Представьте себе, что торговать картошкой можно на двух рынках, расположенных: один около первого фермера, другой — около третьего. Причем цены на рынках и сами рынки друг с другом не связаны. Предположим также, что первый и третий фермеры продают картошку всегда на своих рынках. А вот куда со своей картошкой поедет второй?

Вы уже догадались, что на первом рынке, рядом с первым фермером, второму фермеру делать нечего. Он там не только свою цену не получит, а, скорее всего, разорится — фермеры нигде не роскошествуют, и первый не заинтересован высоко цену задирать, чтобы и второму хорошо было.

А вот рядом с третьим фермером второй чувствует себя королем, и может смотреть на него сверху вниз. Уж на другом-то рынке второй свою цену возьмет! Если третий фермер его туда пустит.

А теперь немного уточним ситуацию. Первый фермер — германский, второй — польский или прибалтийский, третий — российский. Урожайность картошки в их странах именно такая.

Первый рынок — западноевропейский, другой — наш, российский.

Теперь понятно, почему ни полякам, ни прибалтам в Западной Европе делать нечего? Они там со своей сельхозпродукцией вылетят в трубу. По всем видам Западная Европа продуктивнее, чем наши соседи, и свободная игра рыночных сил быстро расставила все по местам. Представляете — даже в благодатных Чехии и Венгрии (черешня там поспевает в мае) УСЛОВИЯ для сельского хозяйства, по западноевропейским понятиям, не идеальны. И фрукты там не так вкусны, и сезон короток, и высокотехнологичные в обработке и хранении, но нежные сорта плодов и ягод там не растут.

К осени 1998 г. польский частник оказался в глубокой дупе из-за дешевых германских продуктов. Они сейчас бузят там, бастуют, тракторами дороги перегораживают, а ведь не поможет. Польские фермеры протестуют против наводнения польского рынка более дешевыми западноевропейскими, в основном германскими, продуктами, в частности, картофелем. Они лишились сбыта! А опустить цены польские крестьяне не могут — это для них медленная смерть. Несколько лет они потрепыхались, так как наше правительство обеспечивало полякам рынок, но торговля шла на доллары… а доллары у России возьми, да и кончись.

Примерно та же ситуация в Латвии. Сколько было рассказов о культурных хуторах, где у каждой фермы — рампа, на которую выставляются фляги с молоком, и по отличной асфальтированной дороге каждое утро к ферме приезжает грузовик… не то, что в темной, некультурной России, где шоссейки нет и к многотысячному селу. Кстати, из космоса граница между Прибалтикой и Россией хорошо видна — на ней заканчиваются дороги с твердым покрытием, построенные после войны.

Прибалты грозились завалить Европу молочными продуктами, стоит им лишь отделиться от России. На чем их боевитость зиждилась? Да на плохой памяти. За годы советской власти как-то забылась дореволюционная поговорка о бедном человеке: «у него, как у латыша — х… да душа». Именно таково было благосостояние прибалтийских народов раньше, и именно к этому состоянию дела идут сейчас.