Почему Россия не Америка

Когда решение принимает более мелкий субъект (лицо или фирма), то он находится под давлением большей выгодности мировой экономики, и решение получается в его пользу, но не в пользу российской экономики. Поэтому в правильной экономике все решения по перемещению капитала наше общество должно в идеале принимать в обстановке «круговой поруки», хотя это и неудобно.

Конечно, и просто непроизводительная трата ресурсов — также утечка капитала, «утечка в никуда».

Все эти потери в «правильной» экономике терпеть нельзя.

Но мы несем сейчас самые тяжелые потери вот в чем: вся человеческая цивилизация создана из природных ресурсов трудом. И если человек один день хотел и мог трудиться, а экономика не предоставила ему такой возможности — то земная цивилизация потеряла один человеко-день, потеряла безвозвратно. Заменить его, возместить — уже нельзя. Вот где самые тяжелые потери из-за «реформ» — мы потеряли плоды труда целого поколения. Молодой парень, сидящий целый день за прилавком со жвачками, и сам этому не рад. Он мог что-то сделать, но ему этого не дали. И мы все должны переживать эту ситуацию еще сильнее. Потерял не только парень, потеряли все мы.

М. М. Голанский, о котором я упоминал, эмоционально говорит о том, что «глобальная экономика» останавливает производство в «неэффективных странах», рассматривая его как зряшную трату сырьевых и человеческих ресурсов. Это не точно — сырье и многие другие виды капитала западное общество порой из «отсталых» стран забирает, но ему дела нет до человеческих ресурсов! Вообще субъекты западной экономики живут, как колония бактерий, никаких моральных оценок они не используют, по крайней мере в «третьем мире». Поэтому растрата «человеческих ресурсов» в «отсталых» странах, влившихся в «мировую экономику», на самом деле гораздо сильнее, чем до того, когда эти страны были изолированы. В изолированных от мирового рынка странах человек что-то, хоть и «неэффективно», создает, но после прихода туда глобализма, в зависимости от условий, он либо начинает работать «эффективнее», либо выключается из товарного производства вообще, выкидывается в натуральное хозяйство.

Бывает ли так, что люди могут и хотят трудиться, но не имеют для этого возможности? Сколько угодно. Для труда нужны другие виды капитала, и их порой нет. Чем дальше, тем ситуация у нас в стране напоминает ситуацию в Китае 19-го и начала 20 века. Вспоминаю эпизод из мемуаров одного европейца, жившего там в 20-х годах. На улицах продавались сувениры — скорлупки грецких орехов, изукрашенные тончайшей, высокохудожественной резьбой. Почему ценнейший труд тратился на такой бросовый материал? А не было некоторых видов капитала! Серебро, нефрит, слоновая кость ушли из Китая, как и другие виды сырья, на Запад за опиум и соль. Соль, к тому же, была своя, китайская, но монополизирована европейцами!

Вот поэтому главный критерий правильности экономики — все ли граждане заняты добровольным производительным трудом? Есть ли у них все для этого необходимое? Сырье, оборудование, энергия, квалификация? Ведь производить надо не лишь бы что-то производить, а современное и полезное!

Если слишком много не по своей воле безработных, или занятость смещается сверх меры в непроизводительную сферу (разнос фломастеров по электричкам — крайне непроизводителен), то правители должны быть сменены и, возможно, наказаны, но главное, должна быть изменена политика.

Как добиться того, чтобы труд был не только производительным, но и полезным для других — другой вопрос, очень важный. Может быть, в будущем придется использовать и «западную парадигму» — но без выхода за пределы российского рынка. Я не могу утверждать, что так же хорошо понимаю перспективу, как текущую ситуацию, но не мне одному и решать, что делать.

Но запомним это: в основе нашей экономики должен лежать принцип максимального использования ценнейшего ресурса — человеческого труда. О том, что для этого нужно, поговорим позднее, сейчас чуть-чуть вернемся к дискуссиям 80-х годов.

Нужен ли в России рынок?

ВТОРОЙ ОТВЕТ ПЕТРОВИЧУ

Приведу второй фрагмент того же письма и моего ответа на него:

«… мой собеседник сделал потрясающий вывод: рыночная экономика хороша тем, что регуляция в ней осуществляется теми же методами, что и в природе („выживает сильнейший“), а раз эта система „близка“ природе, то и справедлива и является наилучшей. Я возразил: если бы человек подчинялся природе, а не пытался бы приспособить ее для себя, то мы и сейчас жили бы в пещерах (если жили бы)».

Петрович!

Вторая проблема, затронутая в письме — истоки рыночной экономики.