Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете

Он начал работу с 30 самцами и 100 самками черно-бурой лисы, взятыми на звероводческой ферме в Эстонии. Эти животные являлись потомками особей, которых селекционировали в неволе на протяжении около 50 лет. Таким образом, уже был преодолен первичный стрессовый период, связанный с привыканием к жизни в клетке и необходимостью существовать рядом с людьми. Тем не менее более 90 % этих лисиц оставались агрессивны или боязливы. Примерно 10 % относились к человеку спокойно и даже с некоторым любопытством, не испытывали страха и не проявляли агрессии. Правда, даже такие лисы не давали себя трогать, приходилось беречься от укусов. Беляев назвал эту первичную лисью популяцию «практически дикие животные».

А потом Беляев стал пользоваться своим селекционным принципом — разводить лис в зависимости от того, как они относились к людям. Когда лисята достигали месячного возраста, человек-экспериментатор пробовал трогать их и играть с ними. Это делалось ежемесячно до тех пор, пока лисята не достигали возраста семи месяцев. В каждом брачном сезоне Беляев размножал только тех лисиц, которые были наименее агрессивны и больше других интересовались людьми. Эти лисы образовали новую экспериментальную популяцию.

Беляев сделал и другой важнейший шаг. Он отделил от исходной популяции еще одну группу, члены которой размножались в произвольном порядке, независимо от их отношения к людям. Эта популяция была названа «контрольной». Таким образом, ученый мог измерять любые изменения своего селекционного критерия, сравнивая экспериментальную и контрольную популяции.

Всего через 20 поколений с лисами из экспериментальной популяции начали происходить именно такие изменения, на которые в естественной среде уходят тысячи и даже миллионы лет. К тому времени, как я приехал на эту ферму, селекция лис продолжалась уже на протяжении 45 поколений, экспериментальная и контрольная популяции радикально отличались. Сравнив когнитивные способности двух групп лис, я мог проверить, на самом ли деле собачий гений возник в результате одомашнивания.

Беляевская машина времени

Путь на поезде из Москвы до Новосибирска занимает двое суток. Транссибирская железнодорожная магистраль была построена еще при царе, в XIX веке. Она пролегает через всю Россию, от границы с Финляндией до Японского моря. Летом в Сибири очень красиво. Мы ехали через цветущие степи, когда поезд проходил у самой северной оконечности Казахстана, а потом направились на восток, в Новосибирск.

Из Новосибирска нужно еще полтора часа ехать на юг, в знаменитый Академгородок — научный центр Сибири. Мы отъехали от города примерно на 10 км и прибыли на звероводческую пушную ферму. Гости здесь бывают редко, а я в 2003 году стал первым иностранцем, пожелавшим собрать и опубликовать информацию о лисах.

Беляеву не разрешали рассказывать о его экстраординарной работе иностранцам. Он не мог рисковать и карьерой коллег, на которых могли быть навлечены подозрения или опасности. До конца 1970-х он практически не публиковался в иностранных журналах, так как академики, разглашавшие научную информацию, могли быть подвергнуты уголовному преследованию.

Чтобы избежать конфликтов с властями, Беляев объявил, что основная цель его исследований — помочь советской экономике, улучшая поголовье лисиц и качество их меха. Но ученый не мог не знать, что если одомашнивание ему удастся, то мех лис станет пятнистым, у животных появятся «звездочки» на лбу и изменится окраска кожи. Из-за этого мех станет практически бросовым.

Однако придуманное Беляевым прикрытие оказалось настолько эффективным, что когда в Советском Союзе реабилитировали генетику, почти никто не знал, чего же смог достичь этот селекционер. Я впервые услышал о Беляеве, когда кто-то из коллег упомянул о каком-то русском зоотехнике, который разводил лисиц ради меха и случайно совершил некоторые интересные открытия о природе одомашнивания. Я так ничего и не понимал, пока не прочитал статью Раймонда Коппингера и не обсудил ее с Ричардом. Тогда мне открылась истина: эксперименты с лисами были блестяще продуманы и поставлены одним из величайших биологов со времен Дарвина.

Знакомясь с фермой, я ходил мимо вольеров, где содержались лисы из контрольной популяции. Их не селекционировали в зависимости от отношения к людям. Цвет их меха был почти одинаковым, в основном черно-серебристым. Такая шкура служит хорошим камуфляжем во время короткого сибирского лета и долгой темной зимы. Когда я проходил мимо, они ускользали от меня в клетки. Многие издавали звуки, пытаясь напугать меня «чафф!» — у лис этот сигнал можно сравнить с угрожающим лаем. Очевидно, они не были настроены общаться с незнакомцем.