Читаем Почему США умирают полностью

Слова придумали потом — когда Акт об Иммиграции 1964 года снял все квоты по расовому и национальному признаку (негра, азиата и латиноса проще же пересобрать в общность «американский народ», чем шведа, немца и итальянца, верно?), в Америку поехали и чёрные, и жёлтые, стали приходить к успеху, а Чёрные Неамериканцы как сидели в тоске и бедности, так и продолжили. Возник такой конфуз, как «негро-азиатский расизм»: потерявшие всё корейцы приезжали в США, селились в задрипанных гетто, открывали там магазинчики, работали как проклятые, добивались успеха и слышали заветное:

«Ты посмотри на него, жидяру узкоглазого!»

— от продолжающих прозябать в бедности товарищей негров. С дальнейшими попытками «жидяр узкоглазых» раскулачить. В 1992 году дошло до масштабных перестрелок негров и корейцев во время расовых бунтов в Лос-Анджелесе. Тогда на это просто закрыли глаза. Сейчас, в эпоху BLM, готовность честно работающих азиатов стрелять по криминальным маргиналам объясняют белым расовым превосходством (белые специально сделали негров бедными, чтобы те озлобились на азиатов, а не на белых). Белых в Америке всё меньше — а расизма, пожалуй, что и больше. Причем расизма в отношении одной группы — тех самых Неамериканцев.

Облучают белые расисты азиатов через розетки. Тащите вилку, будем расистов из розетки выковыривать.

В общем, вы уже поняли, что «захватившими Америку безумными леваками» были американские элиты, от президента к президенту последовательно продолжавшие «Новый курс»

Рузвельта для превращения США в мировую рекламную витрину. Высшим американским элитам никто не сообщил, что у ожившего агитплаката и эксплуатирующей жадность и беспощадную конкуренцию социальной иерархии есть одно очень важное различие. Оживший агитплакат денег не приносит. Пилить нечего.

Глава IX. Гитлер-момент

Поэтому при Рейгане часть социалистических завоеваний пришлось откатить и взять курс на частичное возвращение к гиперкапитализму. Восьмидесятые — расцвет корпоративной Америки, жадность снова хорошо, справедливость для коммунистов, делай деньги и с хохотом сори ими прямо в рожу нищете! Правда, в 1984-ом случилось неловко: Советский Союз достиг абсолютного пика военной мощи, пресловутые учения «Запад-1984». Настал Гитлер-момент: когда уступающая экономически, но заточенная на войну европейская держава мобилизовала всё, что можно, и реально могла начать новую мировую войну.

А с Гитлером вот в чем была проблема: даже при американском превосходстве 2:1 от Гитлера превосходно оснащённые, вооружённые и вышколенные американские части огребали. Потому что американские офицеры были ожившими героями рекламы: атлетическими красавцами с квадратными челюстями, которые были сильнее и быстрее рядовых. А немецкие офицеры были ботанами, которые сидели и зубрили тактику и стратегию, анализировали, прорабатывали, думали.

Столкновение рекламного плаката и сумрачного немецкого гения приводило понятно к чему.

А русско-советские офицеры были еще хуже. Они были камикадзе. Их умирать учили и даже обязывали. В 1984 году американцев в Европе ждала гигантская самурайская армия.

С многократным превосходством в конвенциональных вооружениях. Дело было мрачным. Очень мрачным. К счастью, опять помогла реклама: Киссинджер додумался до brinkmanship diplomacy или, по-русски, «Не подходите, мы ебанутые, мы маньяки, мы красную кнопку нажмем, если нападете, весь мир с собой заберём!».

Хотя Америка спокойно могла сдать Европу и ретироваться на свой континент. Но русские совки и советские русские были реально самураями и маньяками. Думали, что и другие мыслят так же.

Поверили. А кроме того, высшее советское руководство состояло из сенильных стариков, которые не собирались нападать — они на самом деле бесконечным военным строительством оборонялись от страшных капиталистов и агрессивного блока НАТО. Гитлер между «начать войну или обанкротиться от перенапряжения экономики и потерять власть» выбрал войну. Советские выбрали банкротиться. Вышел Горбачев и сказал:

— А шо это вот вы все как будто воевать собрались чи шо? А зачем война? Зачем вы три поколения к ней готовились, рабски вкалывая всем соцлагерем на армию и ВПК? Давайте лучше жить мирно! УглУбить демократизацию!

Что случается в жёстко иерархическом военном лагере, целиком ориентированным на внешнюю экспансию, когда там объявляют демократизацию, вы уже знаете. Элиты, пожиравшие внешние пространства ради денег и власти, начинают ради них же пожирать страну, общество, нацию в рамках ставшей возможной борьбы за власть и ресурсы внутри страны.

НИКОГДА не стройте систему, в которой политическая агрессия против своих же («демократические выборы») может дать какие-то дивиденды. В самом лучшем, самом удачном в мире случае — Америка — это приведет либо к самоизолированному колхозу на отшибе мира, либо к Распильной Империи, когда вас бьют по морде ради мнения негров в Африке, чтобы потом пилить на неграх деньги, взятые с вас же.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза