Почему Сталин защищал Лысенко

1. Важно внимательно читать стенограммы научных сессий. Мне придется много цитировать выступления участников Августовской сессии ВАСХНИЛ. Дело в том, что, видимо, никто из генетиков-антилысенковцев и антисталинистов, да и все нынешние критики Лысенко не читали ни его работ, ни работ его оппонентов, не удосужились прочитать до конца даже стенограмму Августовской сессии ВАСХНИЛ. А ведь эта стенограмма сессии доступна в Интернете, но, видимо, ее не читал. Иначе бы формальные генетики не кричали о безграмотности народного академика. Самое интересное, что и сейчас она является источником свежих мыслей.

2. На сессии выступило подавляющее большинство академиков ВАСХНИЛ. Правда, зачинщик сессии акад. Цицин на сессии не выступал. Многократно критикованный на сессии член корр. Дубинин на сессии не выступал. И все они как один поддержали Лысенко. Не странно и? Просто давлением на них Лысенко объяснить это трудно. Ведь никто не заметил Лысенко в склонности к репрессиям и догматизму. Есть множество свидетельств того, что Лысенко не был догматиком. Например, казалось, что переопыления способствовало порче сортов. Когда Лысенко осознал свою ошибку, он сам на нее указал и отказался от собственного метода. Как видим, Лысенко умел менять свои взгляды — сам отказался от созданной им системы сортосмены (54. С. 162). Более того, ещё на дискуссии 1939 Лысенко заявил, что если генетики сумеют научно доказать свои результаты, то он будет рад изменить свои взгляды. На сессии ВАСХНИЛ 1948 г. Лысенко заявил: “Я был бы рад, если бы менделисты, так яро защищающие свои научные позиции, были объективно правы в науке” (77), а в заключительном слове Лысенко сказал: “Искренне желаю, чтобы этот кок-сагыз [полиплоидный сорт — С. М.] оказался лучшим из всех форм кок-сагыза. Ведь от этого производству будет только польза”. Как видим, Лысенко был открыт для того, чтобы изменить свои убеждения. Самое интересное, в противоположность утверждениям нынешних лысенкофобов, Лысенко никогда не стремился присвоить себе не принадлежащие ему лавры. Например, в своем заключительном слове на сессии Лысенко сказал: “Вегетативную гибридизацию разработал еще И. В. Мичурин". Добавлю, что, в отличие от Лысенко не любил использовать в науке административные методы. Например, в 1939 г. выступая на дискуссии по поводу генетики Лысенко заявлял: “Я знаю, что в науке администрированием мало что хорошего сделаешь. Это Н. И. Вавилов не раз слышал от меня.”

3. На сессии никто не обрывал генетиков. Им давали возможность закончить доклады даже после истечения лимита времени. Только потом, генетиков стали прерывать. Видимо, после покаянного письма номенклатурщика Ю. Жданова в “Правду”.

3. Если отбросить марксистскую шелуху, то в докладе Лысенко имеется четкое изложение своей позиции, проблем формальной генетики и гипотезы о том, как противоречия преодолеть. Четко изложена суть своего учения, которое он называл мичуринским. Лысенко четко очертил гипотезы, которые лежали в основе мичуринской генетики. Они ее называли генетикой, то есть гены они не отрицали. Они просто не признавали универсальности менделевских законов и были правы.

Лысенко отмел попытки формальных генетиков приписать ему, что он отрицает хромосомы и законы Менделя. Он просто не считал эти законы всеобщими, а рассматривал их как частный случай наследования ПРИЗНАКОВ, как это сейчас и установлено для большинства признаков. Механистический перенос упрощенной и зачастую неверной менделевской модели наследования признаков на выведение сортов уменьшал практическую отдачу.

4. Лысенко на сессии никого особо не трогал и не на кого особо не нападал. Была обычная научная дискуссия. Лысенко критиковал формальных генетиков в более вежливой форме, чем делали они на конференции в МГУ. Где они приняли совместное решение о ненаучности взглядов Лысенко. На генетиков-морганистов нападали в основном соратники Лысенко. Но он за них не в ответе.

5. Никто из формальных генетиков на сессии не утверждал, что Лысенко шарлатан.

Все признавали важность полученным им результатов. Показано было, как много было сделано для села методами Лысенко.

6. Генетик Раппопорт вел себя нагло. Он оскорбил участников сессии, назвав их в своей реплике обскурантами. Поведение генетика Жебрака было своеобразным. Он не стал включаться в дискуссию, а посвятил свой доклад описанию своих экспериментов с полиплоидизацией пшеницы. К сожалению, положительных результатов он не привел, а только пообещал.

7. Особенно четким стилем изложения и убедительностью отличались на сессии два доклада. Это были блестящие доклады Лысенко и Презента.