Почему тебя похитили (ЛП)

Водитель наслаждается частым нажатием на педали. Комби рывком движется вперед, затем намертво встает, затем снова движется вперед в неловком танце акселератора и тормозов. Он громко разговаривает, не обращаясь ни к кому в частности. У пассажирки рядом с Кеке плохо заплетены волосы, она сверкает золотым передним зубом, подпевая панк-евангелию, играющему в ее бриллиантовых наушниках. Им приходится разговаривать на фоне ее вибрато (прим. перевода: Вибрато — вокальный прием, характеризующийся быстрым изменением громкости, высоты звука и его тембральной характеристики). Несмотря на притупленные чувства Кирстен, все это оживление вокруг дезориентирует ее. Наконец, они видят причину затора: несколько бригад с красными мигалками заполонили шоссе.

― Кто-то должен сказать им, что это скоростная полоса, ― бормочет себе под нос Кирстен и получает грязный взгляд от попутчика. Красные мигалки только у "СурроСис" и ее сопровождения, их полагается уважать любой ценой и несмотря на неудобства. Водитель прикасается к шляпе, а затем к сердцу, а затем, наконец, проезжает мимо.

― Она могла быть шизанутой, но она была еще и, ну… одаренной.

Кеке бросает на нее взгляд, говорящий о заканчивающемся терпении.

― Я серьезно, она была, как по их словам, "высокого интеллектуального развития".

― Кто это так сказал?

― Ее коллеги в "Пропаг8", куда мы и направляемся. Она курировала весь проект. Она была био… как же ж там? Биоовощевод.

Кеке вытаскивает соломинку изо рта, хмурится.

― "Пропаг8" звучит знакомо.

― Это банк семян в старом песчаном карьере. Как "Свальбард" в Шпицбергене, но только местная, более здешняя версия. Они прозвали его "Хранилищем Судного дня".

― Судный день. Ха-ха.

― Первый такой банк построил Вавилов. Ботаник-генетик в 1930-х, он вырос в бедности и голоде, так что стал одержим идеей покончить с голодом. Семена пережили даже Осаду Сталинграда. И Гитлера. Только вот не все защитники.

― Умерли от голода в окружении съедобных семян? ― спросила Кеке.

― Очевидно, люди лучше нас с тобой.

― А Вавилов? Стал богатым и известным героем?

― Нет. Он умер в тюрьме.

― Гитлеровской?

― Сталинской.

― Боже правый.

― Может нам не стоит так громко говорить об этом?

Кеке хихикает.

― Что там с твоей леди куку-туту?

― Согласно словам ее коллег, она была лучшей в своей области, в некотором роде гением генетики. Она виртуозно работала с геномом: изобрела все виды устойчивых к болезням и вредителям культур. Получила 99-миллионный грант за свою работу по революционному вертикальному фермерству (прим.: Вертикальная ферма, по сути, представляет собой многоэтажную теплицу). Принимала участие в поразительных сессиях по "мозговому штурму", на которых поделилась своими идеями о дешевом, органическом биотопливе и дизайне для жилых зданий. И она была амбициозной. Я хочу сказать, "Пропаг8" был ее идеей. Она боялась Судного Дня.

Какое-то время они ехали в тишине.

― Так значит, ее паранойя до определенной степени работала на нее.

Кирстен пожимает плечами.

― Раньше, быть может.

Они выходят в десяти километрах южнее от "Бела-Бела". Местное такси везет их от остановки на главной дороге по пыльной дороге до гладкого фасада здания "Пропаг8".

Дизайн фасада из песчаника выглядит осевшим в грунт, создавая впечатление, что половина его находится под землей. Он такого же цвета, как и окружающий песок и скалы, отчего сливается с ландшафтом, несмотря на то, что является единственным зданием в пределах горизонта.

Здание напоминает Кирстен поэму Шелли "Озимандия", отчего девушка улыбается. Судный День, и "Ничего кроме останков". У архитектора, определенно, было чувство юмора.

Кеке идет, чтобы нажать на звонок, но стеклянные двери из дымчатого стекла расходятся в стороны, прежде чем она касается кнопки. Внутреннее помещение огромно, похоже на пещеру и пустынно. На полу мозаикой выложена цифра "8": Кирстен понимает, что это знак бесконечности. Единственным пятном цвета является то, что похоже на сотню разных суккулентов в африканских глиняных горшках, стоящих вдоль темного стеклянного фасада.

Администратор поднимает взгляд, готовая помочь им, но Кеке жестом показывает, что они знают, куда идут, и слегка подталкивает Кирстен по направлению к двери из нержавеющей стали на противоположном конце пространства. Когда они не доходят до нее два метра, огонек на двери с писком переключается с красного на зеленый (Кашемировая Вишня, а затем Весенняя Зелень) (Прим. перевода: кашемировая вишня ― генно-модифицированная крупная вишня темно-красного цвета), они слышат, как механизм по другую сторону двери отпирается. Тяжелые двери расходятся в стороны, открывая обзор на высокотехнологичный лифт с непонятными кнопками. Вместо аккуратного ряда цифр, обозначающих этажи, располагающихся одни над другими, здесь встроена сложная 3D диаграмма в форме цветка лотоса.

― Цветок лотоса? ― спрашивает Кеке. ― Она была йогом?

― Семена лотоса жизнеспособны в течение тысячи лет, ― отвечает Кирстен. Она прочитала это, когда искала информацию о хранилище в "Сети".