Почему у собаки чау-чау синий язык

Потом нас вызвали на сцену для приветствия, и мы бодро спели: «Архитектурный институт сегодня в первый раз…» С нами выступали ребята из Одессы, московские студенты-стоматологи, еще какой-то чисто мужской коллектив с капитаном девушкой, хорошо нам знакомой. Она приходила к нам в институт с предложением о сотрудничестве, называя себя «профессиональным капитаном КВН». Любимов вспомнил, что с нами еще соревновалась команда ситценабивной фабрики «Освобожденный труд». Женя имеет привычку все путать, но если так оно и было, то воспоминания приобретают элементы сюрреализма, поскольку он утверждает, что это и был тот самый мужской коллектив. Откуда такое количество молодых мужиков на ситценабивной фабрике? А если они действительно были оттуда, где взяли еще силы на КВН?

Нас собралось на первой игре-представлении, по-моему, четыре команды. После этого вечера две лучшие должны были соревноваться дальше. Из всей четверки мне запомнилась только команда стоматологического меда. У них в «домашнем задании» в кресле полулежал человек, а над ним нависал другой, изображая врача. «Врач» задавал довольно острые вопросы. Во всяком случае такие, которые подразумевали двойной смысл. Но как только «больной» начинал отвечать, «врач» тут же командовал: «Закройте рот!» Через паузу: «Откройте рот!» Сцена вызывала хохот и выглядела для того времени слишком смело. В дальнейший розыгрыш они не попали, их с забега снял собственный партком, – так, во всяком случае, нам сказали. Никто из нас даже и не подозревал, что буквально через месяц точно такая же история приключится с нами.

Судя по нашим вопросам и ответам, разминку нам задали на зоологическую тему.

Буквально за час до начала трансляции Марат Гюльбекян отвел нас с Зегалем в сторонку и попросил лично ему озвучить вопросы, которые мы собираемся задать на сцене. «Прошу мне доверять, – сказал он, – я ни с кем не поделюсь». Мы подозвали Тилевича, за эту часть программы отвечал он. Андрюша приехал в Телетеатр в новой импортной замшевой куртке и всячески старался ее продемонстрировать, поэтому ходил почему-то боком. Сейчас такое приобретение можно сравнить с покупкой автомобиля, пусть и малолитражного. Серьезной тачке соответствовала уже дубленка. Естественно, не болгарская. Монгольская доха (одежда для м. н. с.) или гуцульский тулуп, в которых щеголяли нищие, но с претензией художники, здесь не рассматриваются.

– Андрюша, скажи, что ты придумал? – попросил я.

– С какой полосы начинается зебра? – весело сказал Андрей.

– И?.. – поинтересовался Гюльбекян.

– С передовицы, – отчеканил Андрей.

Гюльбекян загрустил.

– А второй вопрос? – печально спросил он.

– Какой птице легче всего попасть в южные края? – Тилевич был страшно собой доволен.

– И какой?

– Знатному козодою! – отчеканил Тилевич.

Гюльбекян попросил нас раз и навсегда забыть и эти вопросы, и ответы на них.

Призвав Лихтерова, мы судорожно стали придумывать новую разминку. В итоге родились: «Какой зверь на ловца бежит?» – «Легко раненный кабан». И «Почему летучая мышь спит головой вниз?» – «Чтобы с утра уйти с головой в работу». А также: «Заменим галочек в журнале на крестики, а галочек выпустим на волю!» (Или это из сценария второго, несостоявшегося выступления?)

К Марату Хореновичу Гюльбекяну, редактору передачи КВН, участники прислушивались не меньше, чем к режиссеру Белле Исидоровне Сергеевой. У Гюльбекяна в роскошной черной проволочной шевелюре проступала широкая белая прядь, что совместно с кавказско-оливковой внешностью делало его неотразимым.

Через несколько лет после описываемых событий он серьезно пострадал, говорят, из-за «левых» концертов героев передачи «Алло, мы ищем таланты!». А что ему еще оставалось делать с такой фамилией? Английский нефтепромышленник Гюльбекян как раз в то время был нынешним Биллом Гейтсом, то есть самым богатым человеком на земле. Приходилось соответствовать.

В семидесятом году страна переживала рождение цветного телевидения. Именно эту тему мы решили обыграть в своем «домашнем задании». Мы вышли цепочкой, плечом к плечу, держа на вытянутых руках по части колонны, повернув ее цветной стороной к себе, а к залу снежно-белой, каким только бывает нетронутый ватман. Но сперва на сцену с ионической капителью выскочил обладатель самого громкого голоса – Андрей Налич – и заорал: «Команда архитектурного института!»

По команде Терлицкого мы запели на мотив модной тогда «Летки-енки»:

Раз, два, разве это трудно,
Раздать краски серым будням.
Красный и оранжевый,
Желтый и зеленый,
Голубой и синий,
Фиолетовый цвета…