Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Впрочем, опять-таки это было бы чересчур — винить какого бы то ни было одного человека. Тот европейский посол, который столь сильно беспокоился, что турки захватят господство над Западной Европой, заметил, что «единственным препятствием является Персия, которая располагается в его тылу, и это заставляет [турецкого] захватчика предпринимать меры предосторожности»¹⁷. Поэтому для турок было попросту превыше их сил нанести поражение Персии, шиитам и европейцам. Подобным же образом, Карл и Филипп не смогли стать пастырями христианского мира не потому, что они проиграли некую решающую битву (фактически вплоть до 1580-х годов они почти всегда побеждали), или из-за отсутствия неких решающих ресурсов (фактически они имели в своем распоряжении намного больше, нежели это было бы при справедливом распределении удачи, талантов и приходящих средств), а потому, что нанести поражение туркам, христианам-раскольникам и другим государствам Западной Европы было превыше того, что обеспечивали их организация и богатства. Раз уж Габсбурги со всеми их преимуществами не смогли объединить Западную Европу, то этого не смог бы тогда сделать никто. Западной Европе пришлось оставаться отличающейся от полосы империй, простиравшихся от Турции до Китая.

Твердый потолок

Несмотря на разнообразие того, что происходило с разными империями, уровень социального развития в обоих центрах продолжал расти, и на протяжении нескольких десятилетий после того, как Хидэёси и Филипп в 1598 году умерли, имели место все признаки того, что опять дает о себе знать парадокс развития. И как это зачастую было в прошлом, свой вклад в этот нарастающий кризис внес климат. Уже холодный после 1300 года, он теперь становился еще холоднее. Некоторые климатологи считают тому виной извержение вулкана в Перу в 1600 году, другие — ослабление активности Солнца. Однако большинство согласны, что 1645—1715 годы были ужасно холодными в пределах значительной части Старого Света. От Лондона до Гуандуна авторы дневников и официальные лица жаловались на снег, лед и холодные лета.

Общими усилиями мерзнувших жителей городов и испытывавших земельный голод земледельцев XVII век стал катастрофой для беззащитных — будь то леса, болотистые земли, дикая природа или колонизируемые народы. Порой укоры совести побуждали органы власти издавать законы в защиту всех этих жертв. Однако колонисты, чьими усилиями раздвигались вширь границы центров, редко обращали на это серьезное внимание. В Китае так называемые люди из лачуг вторгались в горы и леса и своими бататом и кукурузой опустошительно влияли на хрупкую экологию. Из-за их действий туземные группы — такие, как мяо, — оказывались на грани голода. А когда мяо восставали, Китайское государство посылало к ним свои войска подавлять их восстания. Айны Северной Японии, ирландцы в самой старой колонии Англии и коренные жители на востоке Северной Америки — все они могли бы рассказать столь же мрачные истории.

Колонисты приходили потому, что собственные ресурсы в центрах истощились. «С каждого фута или дюйма земли можно получить некоторый небольшой доход»¹⁸, — настаивал один китайский чиновник, и на обоих концах Евразии правительства действовали заодно с освоителями, чтобы превратить заросшие кустарниками и болотистые земли в пастбища и пахотные земли. Другой китайский чиновник в 1620-х годах обосновывал это следующим образом:

«Надо положить конец незначительной прибыли обитателей земель, заросших тростником и травой! …Некоторые ленивые люди, не задумываясь об отдаленном будущем, получают незначительную прибыль от тростниковых зарослей и отвергают великие богатства, которые можно получить при выращивании сельскохозяйственных культур. Они не только не занимаются освоением земель сами, но также и ненавидят других за то, что те делают это… Рынки изо дня в день все более пустеют, а доходы правительства сокращаются по сравнению с обычной нормой. Как же можно позволять это при таких обстоятельствах!»¹⁹

Столь же усердно заболоченные земли атаковали голландские и английские предприниматели. Обширные программы осушения земель, финансируемые государством, позволяли получить много плодородной почвы. Однако люди, которые уже жили здесь, оказывали сопротивление как в судах, так и на улицах. Их (в основном анонимные) песни протеста заставляют сжиматься сердце: