Если бы Эддингтон был художником, то он мог бы быть одним из старых мастеров, отображающих мир с такой детальностью, которая порой бывает даже тягостной для рассмотрения. Получение индекса социального развития в этом отношении скорее похоже на художественное выпиливание бензопилой — когда выпиливают медведей-гризли из древесных стволов. Такой уровень точности и готовности, несомненно, заставил бы Эйнштейна еще более поседеть. Однако различные проблемы предусматривают различные пределы ошибок. Для художника, выпиливающего бензопилой, единственным важным вопросом является то, насколько данный ствол дерева напоминает медведя. А для историка-компаративиста таким вопросом является — показывает ли данный индекс общую картину истории социального развития. Это обстоятельство, разумеется, следует иметь в виду историкам при сравнении закономерностей, которые выявляет индекс социального развития, с деталями исторических данных.
Заставлять историков это делать, возможно, — самая большая услуга, которую индекс социального развития может оказать. Разумеется, при этом остается обширный простор для дебатов. Да, различные параметры и различные способы определения баллов вполне могут сработать и лучше. Однако получение конкретных цифр и их обнародование заставляет нас сосредотачивать внимание на том, где именно могут возникать ошибки и каким образом их можно корректировать. Это может и не быть астрофизикой, но это все-таки начало.
Как измерять?
Теперь следует отыскать некоторые цифры. Достаточно легко найти данные по состоянию мира на 2000 год н. э. (поскольку это круглая дата, я использую ее в качестве конечной точки для индекса социального развития). Ежегодно публикуются годовые сводки по различным программам ООН. Они сообщают нам, к примеру, что средний американец потребляет 83,2 миллиона килокалорий в год, а средний житель Японии — 38 миллионов; что 79,1 процента американцев живут в городах, по сравнению с 66 процентами у японцев; что на тысячу американцев приходится 375 интернетовских хостов, а на тысячу японцев — только 73 и т. д. В ежегодном отчете
Стремясь, чтобы моя программа была как можно более простой, я остановился на 1000 пунктах в качестве максимальной величины индекса социального развития, которую можно было получить в 2000 году, и разделил эти пункты поровну между выбранными мною четырьмя параметрами. Когда Рауль Нэролл в 1956 году опубликовал первый современный индекс социального развития, он присвоил выбранным им трем параметрам равное количество пунктов, обосновав это так: «Поскольку не было никаких очевидных причин дать одному больше удельного веса, нежели другим»{47}
. Это звучит как крик отчаянья, но фактически служит хорошим обоснованием для того, чтобы придать каждому параметру равный вес: даже если у меня есть какие-то основания считать при расчете социального развития один параметр имеющим больший вес, нежели другой, то нет никаких оснований предполагать, что такие весовые соотношения сохранялись на протяжении всего рассматриваемого периода продолжительностью более 15 тысяч лет, или были равно приложимы и к Востоку и к Западу.Установив для каждого параметра максимально возможные на 2000 год 250 баллов, мы затем приступили к самой сложной части исследования — решали, как начислять баллы для Востока и Запада на каждом этапе их истории. Я не буду здесь приводить расчеты в подробностях (я обобщил данные и некоторые из основных трудностей в приложении в конце этой книги, а более подробно отчет о расчетах приведен в онлайновом варианте)[71]
. Однако, может быть, здесь будет полезно хотя бы мельком показать вам мою «кухню», «как это было», и чуть подробнее объяснить использованную процедуру. (Если вы так не считаете, то можете, конечно, сразу перейти к материалу следующего раздела.)Возможно, самая очевидная характеристика — урбанизм, хотя и с ней, естественно, есть свои проблемы. Первой из них является определение. Что именно мы имеем в виду под урбанизмом? Некоторые ученые-обществоведы определяют урбанизм как долю населения, проживающего в поселениях численностью выше определенного размера (скажем, 10 000 человек); другие исходят из распределения людей по нескольким категориям поселений, от крупных городов до маленьких деревень; а третьи руководствуются средним размером сообществ в той или иной стране. Все это полезные подходы, но нам трудно применять их в масштабах всего периода, который мы тут рассматриваем, поскольку природа фактов постоянно меняется. Я решил воспользоваться более простым показателем — величиной самых крупных известных поселений на Востоке и Западе в каждый конкретный момент времени.