Почему же не Эванс? Убийство в восточном экспрессе. Трагедия в трех актах. Разбитое зеркало

Будь мистер Саттертуэйт один, ему вряд ли удалось бы заставить Кроссфилда разговориться. Старший инспектор терпеть не мог этих джентльменов из Лондона, этих сыщиков-дилетантов, которые лезут со своими завиральными «идеями». Иное дело сэр Чарлз. Старший инспектор Кроссфилд по-детски благоговел перед знаменитыми актерами. Ему посчастливилось дважды лицезреть сэра Чарлза на сцене, и теперь, когда его кумир предстал перед ним во плоти, старшего инспектора просто распирало от прилива дружеских чувств и желания всячески услужить сэру Чарлзу.

— Имел честь видеть вас в Лондоне, сэр. Мы были там с супругой. Пьеса называлась «Выбор лорда Эйнтри». Мы сидели в партере, в заднем ряду… Театр был переполнен… Два часа пришлось выстоять за билетами. Но с женой никакого сладу не было. Я, говорит, непременно должна видеть сэра Чарлза Картрайта в «Выборе лорда Эйнтри». Это было в «Пэлл-Мэлл».

— Я ведь теперь, как вы знаете, оставил сцену. Но в «Пэлл-Мэлл», надеюсь, мое имя еще помнят.

С этими словами сэр Чарлз, черкнув несколько слов на своей визитной карточке, протянул ее Кроссфилду.

— Когда вы с миссис Кроссфилд в следующий раз соберетесь в Лондон, покажите в билетной кассе эту карточку, и лучшие места вам обеспечены.

— Вы слишком добры, сэр Чарлз… слишком, право! Представляю, что будет с моей супругой, когда я ей об этом расскажу.

Словом, теперь старший инспектор был мягкий как воск в руках сэра Чарлза.

— Весьма необычный случай, сэр. В моей практике это первый случай отравления никотином. Доктор Дэвис говорит то же самое.

— Вот уж не знал, что никотин — это яд.

— По правде говоря, я тоже, сэр. Но доктор говорит, что несколько капель чистого алкалоида[182] — это такая жидкость без запаха и цвета, — достаточно, чтобы повлечь почти мгновенную смерть.

Сэр Чарлз присвистнул:

— Мощное средство!

— Совершенно справедливо, сэр. И тем не менее оно, как известно, широко употребимо. Например, раствором никотина опрыскивают розы. Его можно получить из обыкновенного табака.

— Розы… — повторил сэр Чарлз. — Постойте, где я это слышал…

Он нахмурился, потом тряхнул головой.

— Нет ли чего-нибудь нового, Кроссфилд? — спросил полковник Джонсон.

— Ничего определенного, сэр. Сообщили, что Эллиса видели в Дареме, в Инсунче, Бэллеме, в Лендс-Энде и еще в дюжине других мест. Полагаю, далеко не все эти сведения заслуживают внимания. — Старший инспектор снова обратился к сэру Чарлзу: — Стоит только разослать приметы подозреваемого, как он сразу обнаруживается в ста разных местах по всей Англии.

— Каковы же его приметы? — спросил сэр Чарлз.

Полковник Джонсон, порывшись у себя на столе, нашел нужную бумагу и прочитал:

— Джон Эллис, рост средний, примерно, пять футов семь дюймов[183], немного сутулится, волосы седые, короткие бакенбарды, глаза темные, голос хриплый, нет одного верхнего зуба — это видно, когда он улыбается. Особых примет не имеется.

— Хм, — произнес сэр Чарлз. — Весьма неопределенно, если не считать бакенбард и зуба. Впрочем, бакенбарды он уже наверняка сбрил, а что до зуба, то вряд ли у него так уж много поводов для улыбок.

— Загвоздка в том, что наблюдательных людей очень мало. Если бы вы знали, с каким трудом я раздобыл у прислуги эти скудные сведения. Как водится, об одном и том же человеке вам наговорят самое разное: высокий, худой, плотный коротышка, среднего роста, коренастый, стройный — и зачем только людям глаза даются!

— Как, по-вашему, старший инспектор, убийца — этот самый Эллис?

— Ну а почему еще он удрал? От этого не отмахнешься.

— Да, вы правы, этого со счетов не сбросишь, — задумчиво проговорил сэр Чарлз.

Кроссфилд принялся докладывать полковнику о тех мерах, которые были приняты к этому часу. Полковник Джонсон одобрительно кивнул, а потом, попросив у старшего инспектора список тех, кто находился в доме в ночь убийства, протянул его сэру Чарлзу. В списке стояло четырнадцать имен: