Почерк Зверя (СИ)

Я не должен этого делать. Жизнь одного разумного не стоит тех сотен и тысяч жизней, которые он заберет… но она…я обещал защищать… но как я могу предать их? Почему именно я? А если потребовать вернуть ее, угрожая… Бред, чем я могу ему угрожать? И все же, они хотят его уничтожить… Как это могло произойти? Я спасу тебя, маленькая, чего бы мне это не стоило… я предатель, убийца, и мразь… Прости меня, госпожа моя… я слаб, и мною легко управлять… Я не должен… но я не могу позволить ей погибнуть… как мне поступить, госпожа моя? Не слышишь меня, и хорошо… если я погибну — позаботься о ней… как бы я хотел умереть… Нет, надо держать себя в руках. Надо, чтобы этот рыцарь взял меня с собой, тогда она останется жива… Лианна, прости меня… Мы будем жить, наша раса будет жить… Ты будешь жить! И мне плевать, сколько людей и эльфов заплатят за наши жизни — своими! Да, я лгу самому себе, и что с того? Она должна жить, она будет жить… Надо суметь расколоть этот отряд, девушка опасна для меня… не знаю почему, но мне так кажется… Держи себя в руках, Мантикора! Я должен ее спасти. И я готов заплатить любую цену за спасение ее жизни. Я спасу тебя, Лианна, я спасу тебя… Всех обману, убью, что угодно — но я спасу тебя… Ты будешь жить, и наша раса — тоже… Неважно, кем я стану, главное — ты… Прости меня, госпожа моя, но теперь я не могу быть твоим рыцарем. Ты не спасла ее, не защитила — и теперь это сделаю я. А цена… Цена за ее жизнь не может быть чрезмерно высокой. Надо пойти с отрядом. Лишь бы Арна не согласилась принять меня… Гундольф уже сожалеет о своем согласии, но он сдержит обещание. Он возьмет меня с собой, и Лианна будет спасена. Да. Но от Арны надо избавиться… В крайнем случае, если она что-то заподозрит — зарежу ее ночью на привале. Этот ее орк спит чутко, но я умею двигаться совершенно бесшумно… Какая же я мразь…

Вздрогнув, Арна отпрянула от окна. Неужели этот приветливый юноша-полуэльф и правда готов их предать и отдать… кому? И неужели он действительно попытается убить ее, если они пойдут вчетвером? Но, Создатель, как же он ненавидит себя за эту готовность предать, и как же он любит эту Лианну, что ради нее готов пойти против самого себя?

— Как я должна поступить в этой ситуации? — тихо спросила она себя. — Взять Мантикору с собой — подвергнуть опасности жизни Орогрима и Гундольфа, ведь никто не знает, что его заставят сделать, угрожая жизни его Лианны. Разделить отряд — опять же, рисковать жизнью Гундольфа, да и… слишком уж этого хочет тот, кто угрожает Талеанису… Оставить здесь? Нет, нельзя, нельзя… Как поступить, как помочь?

За спиной девушки, просыпаясь, завозился Орогрим.

— Что-то случилось? — сиплым со сна голосом спросил он.

— Не знаю пока что, — Арна улыбнулась, оборачиваясь к брату. — Скажи, что твое чутье говорит насчет этого юноши, Талеаниса?

— Он хороший парень, и воспитан в правильных, наших, традициях, — задумчиво ответил орк. — Но мне вчера показалось, что он чем-то здорово встревожен и чего-то боится. Хотя я не уверен…