Почерк зверя

— Сегодня красивая ночь, — негромко проговорил Змей, откидываясь на спинку стула и задумчиво глядя в окно. — Небо темное, а звезды яркие…

— В такие ночи как никогда веришь в то, что вокруг нас полно всего того вечного, прекрасного и доброго, чего мы не замечаем в суете дней, но что наполнило бы нашу жизнь смыслом, обладай мы способностью видеть по-настоящему… — грустно согласилась Арна. — Эстис, ты не хочешь пойти прогуляться под этими звездами?

— Ты читаешь мои мысли? — полушутя спросил граф, поднимаясь на ноги и улыбаясь. — Я как раз хотел предложить это.

— Я не читаю мысли, — Танаа тоже встала, поправила повязку. — По крайней мере — твои, по крайней мере — сейчас…

— Я рад. Потому что я хотел бы сказать тебе свои мысли вслух, а не чтобы ты их случайно прочитала.

— Идем.

Они шли молча, наслаждаясь стрекотом кузнечиков в траве, мелодичной перекличкой ночных птиц, чистейшим воздухом, наполненным ароматом трав и цветов, прекрасными в своей простоте мотыльками, чьи крылья серебрились в свете луны…

В молчании они дошли до ручья, блестящей лентой пересекающего поле. Эстис опустился на колени у воды, зачерпнул пригоршнями, сделал глоток…

— Холодная и вкусная, как в моем детстве… — чуть печально проговорил он.

— Ты бы хотел вернуться в детство. — Арна села на траву рядом с ним.

— Иногда — да. Не думать обо всем, о чем вынуждено постоянно думать сейчас, жить сегодняшним днем, упиваться своими маленькими радостями, и печалиться о своих маленьких горестях… Не знать боли потери и всего прочего… Да, иногда я хочу этого.

— А я не помню детства, — неожиданно для себя сказала Танаа. — Я помню себя с семи лет. Наша деревня… на нее напали какие-то плохие люди, не то разбойники, не то еще кто-то… Сожгли все дома, а я успела спрятаться в подполе. Меня оттуда Ваген вытащил, он потом стал моим учителем. Я просидела в подвале несколько суток, и когда он меня нашел, была уже едва живая. И не видела… я в том подвале потеряла зрение, потому что было абсолютно темно, и это наложилось на ужас и боль. Так бывает — редко, но бывает. Он тогда отнес меня в долину Дан-ри и сказал, что я могу стать Танаа, одной из них. Я согласилась — у меня все равно никого, кроме Вагена, не было. Так я осталась в монастыре… А что было до того — не помню.

— Зато теперь у тебя есть не только учитель, но и друзья, и брат, и те, кто тебя любит, — тихо, как-то осторожно проговорил Эстис.

— Да… — Арна тихо рассмеялась. — Я так благодарна Создателю за все это — за Грима, за Гундольфа и Талеаниса, за тебя и всех остальных… И за жителей твоих земель и за то, что вся эта история с наемниками благополучно закончилась…

— Что же ты собираешься делать теперь? — Змей чуть ли не затаил дыхание.

— Продолжу свой путь, — просто ответила девушка, раскрывая ладонь — откуда-то сбоку выпорхнула маленькая птичка и доверчиво уселась на пальцы, что-то чирикнув. Арна легонько подула — птичка подпрыгнула, еще раз чирикнула и опустилась обратно.

— А ты не хочешь… остаться здесь? — с затаенной надеждой спросил Эстис, глядя куда-то чуть в сторону. — Здесь ведь красиво, и люди тебя любят, и все рады будут, если ты останешься… И я рад буду… — еле слышно добавил он.

— Остаться? Ох, Эстис… Может, я и хотела бы, но это не так просто, — Танаа откинулась на спину и подняла руку над собой — птичка чирикнула на прощание и сорвалась в ночное небо.

— Почему? Ты можешь поселиться в замке, а если не хочешь — так тебе построят любой дом, какой ты только захочешь. И…

— Ты же не это хочешь сказать, — она мягко прервала его.

— Да, наверное… Арна, ты же умеешь читать в людских душах, — Змей придвинулся чуть ближе. — Ты же знаешь, что я больше всего на свете хочу, чтобы ты осталась…

— Знаю, но…

— Я люблю тебя, — выпалил он, неожиданно даже для самого себя. — Я думал, что после смерти жены никогда ни с кем не буду, и не полюблю, и не женюсь, потому что это будет предательством ее памяти, но ты прекрасно лечишь такие раны своей улыбкой… Я чувствую, что она понимает меня и не хочет, чтобы я всю жизнь оплакивал ее… Арна, я полюбил тебя… и я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты светлая такая… я…

Не находя нужных слов, Эстис наклонился вперед, пытаясь поцеловать девушку. Но ее ладони неожиданно твердо уперлись ему в грудь, не давая придвинуться ближе, и губы лишь на миг коснулись губ…

— Я не хочу причинять тебе боль, — виновато проговорила Танаа, чуть отстранившись. — Но… я не могу быть с тобой. По тысяче причин… главной из которых является то, что я просто не имею на это права. Слишком многое впереди, и я не могу отказаться от этого. Это мой долг, понимаешь?

— Главная причина в том, что ты не любишь меня, ведь так? — с горечью спросил граф, отворачиваясь.

— Люблю. Как друга и как брата. Но та любовь, о которой говоришь ты — да, я еще не знаю, что это. Один из моих наставников когда-то говорил мне, что где-то в этом мире есть тот, кого я сразу узнаю…