Почетные арийки

Париж, февраль 1937 года. Мария-Луиза поначалу не обратила внимания на дневную почту, которую горничная положила на комод в маленькой гостиной. Там, на подносе, вперемешку лежали старые телеграммы, приглашение на презентацию коллекции известного ювелира на Вандомской площади, различные благотворительные запросы, каталог товаров с доставкой по почте и номер «Французского охотника», который она еще не успела пролистать. Она подумала, что неплохо было бы нанять секретаря, если бы удалось найти компетентного и, главное, надежного человека. Ее взгляд задержался на коричневом конверте. На обороте стояла печать французского посольства в Берлине. Заинтригованная, Мария-Луиза взяла нож для писем и уверенным движением вскрыла послание. В письме, подписанном французским послом в Германии, маркизу де Шасслу-Лоба просили возглавить делегацию ее команды на Международной охотничьей выставке осенью в Берлине. Об этой выставке, которую специализированные журналы уже анонсировали как главное событие сезона 1937 года, Марии-Луизе было известно все. Предложение представить искусство французской, и в особенности псовой, охоты на мероприятии такого масштаба, равного которому еще не бывало, казалось ей как минимум лестным. Это письмо было для нее большой честью. Ее муж, несомненно, разделит ее гордость. В эту секунду она услышала, как скрипнула ступенька парадной лестницы. Должно быть, это Луи вернулся на обед. Мария-Луиза выбежала из комнаты и столкнулась с дворецким.

— Вы не видели месье? — раздраженно спросила она.

— Месье уехал утром, мадам, — ответил слуга.

— Я знаю, что уехал. Пожалуйста, дайте мне знать, как только он вернется.

Марии-Луизе не терпелось сообщить новость семье, но в доме не было никого, кто мог бы ее выслушать. В какой-то момент она решила взять телефон и позвонить сыну, но затем передумала. Чтобы занять руки и мысли, Мария-Луиза переставила несколько керамических вазочек с комода эпохи Регентства на каминную полку. Обвела взглядом то, что получилось. Да, так гораздо лучше. Какое-то смутное, неясное чувство закрадывалось в ее душу, постепенно разрушая первоначальную радость. Никогда еще отношения между Парижем и Берлином не были такими напряженными. И хотя в письме подчеркивалось, что эта международная выставка — средство укрепления мира и связей между народами, в глубине души она все равно чувствовала тревогу. И дня не проходило без новостей об очередном витке эскалации в Европе. Ремилитаризация Рейнской области, проведенная Германией годом ранее вопреки международным договорам при полном попустительстве Франции, ознаменовала начало стратегии балансирования на краю пропасти. Как и многие, Мария-Луиза была убежденной пацифисткой и считала, что нужно делать все возможное, чтобы избежать войны. Но стоило ли ступать на скользкую дорожку дипломатических маневров…

Устроившись перед маленьким карточным столиком, она начала раскладывать пасьянс, надеясь таким образом спокойно дождаться возвращения мужа. Ее беспокоила и другая, не менее важная тема. Она думала о мерах, принятых немецким государством против евреев. По ее мнению, подобные репрессии были возмутительными во всех отношениях. Как же ей действовать в этой ситуации? Атмосфера в Берлине, должно быть, просто невыносима. Когда маркиз, все еще в верхней одежде, вошел в двойные двери гостиной, Марии-Луизе показалось, что она приняла решение. Не говоря ни слова, с притворно сердитым видом она попросила его прочитать письмо, бывшее источником ее внутреннего смятения. Через некоторое время маркиз поднял голову и убрал лорнет.

— Что ж, прекрасная новость, не так ли? Справедливое признание вашего упорства, мужества и преданности делу, которые вы демонстрируете на протяжении почти четырех лет во главе своей команды, — радостно произнес он.

— Вопрос в другом. Вы считаете, будет разумно принять это приглашение? — спросила она, не желая произносить слова «раса» или «евреи».

— А что, собственно, вас в нем смущает?

Осторожно и тщательно подбирая слова, Мария-Луиза, не имевшая привычки проявлять эмоции, рассказала мужу о риске, который, по ее мнению, могла повлечь за собой эта поездка. Луи слушал очень внимательно. Когда она закончила, он сказал:

— Я понимаю ваши сомнения. И разделяю их, но лишь отчасти. Не забывайте, что речь об официальном мероприятии, организованном под эгидой правительства. Отказ в выполнении этой просьбы без веских на то оснований может поставить нас в щекотливое положение.

— Вы прекрасно знаете, что я всегда помню о долге и не имею привычки уклоняться от своих обязанностей, — с досадой возразила ему жена. — Я защищаю интересы своей команды, как вам хорошо известно, — решительно продолжила она, — но не на любых условиях.

— Понимаю вас, дорогая. Думаю, имеет смысл прислушаться к совету… Давайте спросим об этом маршала, — предложил он. — Его доброжелательность, мудрость и дружеское отношение, несомненно, смогут нам помочь.