Почетные арийки

По случаю семья отправлялась на утреннюю субботнюю службу в синагогу на улице Виктуар, где обычно собиралось высшее общество. Во время особо торжественных церемоний вся улица заполнялась экипажами с гербами. Выходящие из них дамы были полны достоинства и демонстрировали взглядам любопытных прохожих роскошные платья от модных домов Уорта и Редферна и идеально скроенные пальто от Жанны Пакен. Господа в шляпах, опираясь на изящные трости, предлагали руку дамам, чтобы сопроводить их к входу. Среди прихожан можно было встретить многих видных деятелей парижского бизнеса и искусства. Семьи Эфрусси, Камондо, Каэн д’Анвер, Фульд, Вормс, Бишоффсхайм, Альфан, Гольдшмидт, Элиссен, Дойч де ла Мерт, Перейр, Морпурго, Гейне, Бамбергер, Гинцбург, Ротшильд и Штерн. Люси и Мария-Луиза в английских муслиновых платьях сидели вместе с другими девочками и женщинами на отведенных для них боковых галереях. Они внимательно слушали кидуш — субботнюю молитву-благословение, включающую в себя отрывки из книги Исхода. Иногда, отвлекаясь, они бросали встревоженные взгляды на центральный неф в поисках отца и братьев.

Соблюдая иудейские традиции, Луи Штерн старался по субботам не выходить на улицу и тем более не работать и не водить машину. Не имея власти над временем и возможности заниматься делами, он погружался в себя, предавался размышлениям в окружении своей коллекции драгоценных книг. Эрнеста в дни Шаббата старалась поддерживать в доме спокойную атмосферу, располагающую к созерцательности. Она поручала слугам лишь самую необходимую работу и не колеблясь давала горничным выходной. Послеобеденный кофе подавали в кабинете-библиотеке с видом на парк во французском стиле с идеальным газоном, в центре которого зеркальная гладь воды отражала голубизну неба. Усевшись в кресло, Луи Штерн внимательно рассматривал стоящий на мольберте «Конный портрет герцога Бекингема» работы Рубенса, который считал шедевром своей коллекции. Эрнеста восхищалась мужем, обладавшим, по всеобщему мнению, исключительным художественным вкусом. Ее представления о прекрасном полностью совпадали с эстетическими предпочтениями любимого мужчины. Она была убеждена, что автор «В поисках утраченного времени», которого она с нежной иронией называла «мой Прустинетто», вдохновлялся им при создании образа Шарля Свана. Хоть ее супруг и не обладал притягательностью прустовского денди, с ним его роднили сдержанный нрав и тонкое знание живописи. Она даже готова была признать, хоть и с некоторой натяжкой, что ее супруга со Сваном объединяло противоречивое и несколько поверхностное отношение к искусству. Удивительно, как этой крайне проницательной женщине, которую Марсель Пруст и его спутник Рейнальдо Хан язвительно называли «мадам Эрнест», никогда не приходило в голову, что она и сама могла послужить прототипом одного из персонажей этой великой эпопеи. Эрнеста во многом походила на госпожу Вердюрен. Подобно этой состоятельной и амбициозной представительнице буржуазии, она, окружив себя художниками и поклонниками, сумела создать блестящий салон, где безраздельно царил ее авторитет. Однако она была гораздо более искренней и открытой ко всему новому, чем та салонная дама, которую так живо изобразил Пруст. В доме мадам Штерн причудливо переплетались соблазны Италии, безжалостный мир финансов и экстравагантная светская жизнь.