Почетные арийки

Берлин, ноябрь 1937 года. В машине, везущей их с мужем в Берлинскую государственную оперу, Мария-Луиза листала программу праздничных мероприятий: церемония открытия, посещение выставочных павильонов, лекции о немецких охотничьих традициях, торжественный ужин и бал в Шарлоттенсбургском дворце и, наконец, традиционное празднование Дня святого Губерта в лесу Груневальд. Следующие несколько дней обещали быть насыщенными. Накануне багаж супругов Шасслу-Лоба был доставлен в номер люкс элегантного отеля «Адлон», расположенного напротив Бранденбургских ворот. В большом зале отеля, украшенном огромными мраморными колоннами, они встретились с другими французами, приехавшими на выставку. Первый день в отеле дал им возможность восстановить силы после утомительного четырнадцатичасового путешествия на поезде с Восточного вокзала. В тот вечер начинались праздничные мероприятия. На улицах столицы немцы проявляли удивительное гостеприимство и большую учтивость по отношению к иностранцам. Эпицентром торжеств стал бульвар Унтер-ден-Линден, где располагались официальные здания и посольства. Сейчас этот район напоминал гудящий улей, и эту атмосферу еще больше усиливали непрекращающиеся гудки такси, возвещавшие о прибытии иностранных делегаций и гостей.

По инициативе министра Геринга все иностранные делегации были приглашены на оперу «Вольный стрелок» Карла Марии фон Вебера. Мария-Луиза надела длинное шелковое платье, поверх которого набросила шубу из чернобурой лисицы. Сомнения, терзавшие ее перед поездкой, постепенно уступили место относительному спокойствию. Теперь, когда она оказалась в Берлине, ей не терпелось принять участие в различных мероприятиях.

— Прекрасный наряд, — отметил Луи. — Франция может вами гордиться.

Мария-Луиза не привыкла к комплиментам, особенно по поводу своей внешности или одежды. Она смущенно улыбнулась, обрадованная поддержкой мужа. Луи на свой лад пытался ее успокоить, заверить, что все будет хорошо. Такси остановилось перед зданием в неоклассическом стиле с величественным портиком. Они подъехали к оперному театру. По парадной лестнице ко входу торопливо поднимались гости в костюмах и вечерних платьях. Луи взглянул на часы — представление вот-вот должно было начаться. Семья Шасслу-Лоба заняла свои места на втором балконе вместе с другими членами французской делегации. Отсюда было удобно наблюдать за происходящим не только на сцене, но и в зале. Мария-Луиза впервые увидела организатора и руководителя этой выставки Германа Геринга, который приветствовал публику из правительственной ложи. Наряду со многими другими званиями главнокомандующий люфтваффе и министр авиации стал также рейхсегермейстером — главным егерем рейха. В тот вечер места рядом с ним занимали наследные принцы Дании. Мария-Луиза не была большой ценительницей оперного искусства, но этот спектакль ее заинтересовал. Темы таинственной, зачарованной природы, магии и охоты, которые затрагивались в пьесе, увлекли ее. Прислонившись к перилам, она наблюдала за представлением через элегантный золотой лорнет, а в перерывах между сценами время от времени бросала взгляд в сторону почетной ложи. Под бархатным балдахином бегали причудливые тени, порожденные освещением и декорациями. Преображенное этим фантасмагорическим светом, лицо главного егеря рейха приобрело странный вид. Его худое лицо при плотном телосложении казалось вылепленным из воска. Претенциозная внешность и безупречная одежда говорили о том, что он самым тщательным образом заботится о своей персоне. Было что-то женственное в его поджатых губах и тонких, почти невидимых бровях. Что за человек скрывался за этими ледяными голубыми глазами? Мария-Луиза сразу подумала об эмоциональной и, возможно, жестокой натуре. В этот самый момент рейхс-егермейстер взглянул прямо на нее, пронзив ее стальным взглядом. По лицу военного скользнула едва заметная улыбка. Мария-Луиза тут же отвернулась. Она попыталась вновь сосредоточиться на пьесе, но ее охватил ужас, мешавший понять, что происходит на сцене. Когда спектакль закончился и в зале снова зажегся свет, Луи заметил, что она необычайно бледна. Сказывалась усталость с дороги или ей нехорошо от духоты в зрительном зале? Поскольку Мария-Луиза ни словом не обмолвилась о своем внутреннем смятении, Луи решил, что лучше не посещать фуршет и немедленно вернуться в отель, чтобы отдохнуть.

8