Почетные арийки

Вероятно, именно по ее настоянию маршал и его секретарь Менетрель подали прошения об освобождении Марии-Луизы и Люси от ношения звезды. Ходатайство, касающееся Марии-Луизы, никак нельзя было проигнорировать — она была близкой подругой мадам Петен и занимала надежное положение, обусловленное статусом ее мужа и супругов ее дочерей. А вот в отношении Люси, в то время уже одинокой вдовы, не входившей в ближайшее окружение жены маршала, для которой доктор Менетрель, судя по всему, выступал лишь в качестве посредника, никаких конкретных действий предпринято не было. В письме от 3 июля 1942 года в качестве обоснования ходатайства Люси Штерн была представлена как «сестра маркизы де Шасслу-Лоба». Эта первоначальная просьба, которая явно не имела никаких конкретных последствий, похоже, просто-напросто затерялась в дебрях вишистско-германской администрации.

37

Эспальон (департамент Аверон), отель «Модерн», 6 июня 1944 года. Сюзанна открыла глаза. Сквозь запертые ставни в окно пробивались лучики света. Ей плохо спалось. Она разрывалась между июньской негой, которая, казалось, могла успокоить самые глубокие раны, и тревогой, от которой никак не могла избавиться. Прошло почти два месяца с тех пор, как она поселилась в этом очаровательном городке на берегу реки Ло. В самом центре располагался гранд-отель «Модерн» — лучшая гостиница города. В этом очаровательном здании с элегантным фахверковым фасадом, выходящим на главную дорогу напротив станции техобслуживания, жили путешественники и несколько постоянных гостей. Потянувшись, Сюзанна снова откинулась на подушку. Она подумала о Бертране. Должно быть, он сейчас сидит с газетой и пьет кофе с тостами. Она представила, как он спокойно занимается повседневными делами в их парижском особняке. Возможно, ее отъезд стал для него облегчением. Теперь он был волен распоряжаться жизнью по своему усмотрению. Ее больше не было рядом, чтобы отчитывать его, спорить или следить за ним. Признаться, война сделала ее менее сговорчивой, чем когда-либо.

Сюзанна мысленно воспроизвела путь, который ей пришлось проделать. Она отправилась в изгнание одна, пытаясь спастись от того, что ей угрожало. Преодолев все опасности, она нашла убежище в этом незнакомом ей уголке. Путешествие было долгим и утомительным, с бесконечными ожиданиями и досмотрами на станциях. Она никогда не забудет сине-зеленоватые огни на платформах, стук вагонов, покачивающихся на рельсах, однообразные объявления через громкоговорители, в которых один за другим звучали резкие, противоречивые приказы на французском и немецком языках. В поездах ее встречали пристальные взгляды других пассажиров, убегавших от войны. По вагонам разносился резкий запах пота. Мужчины в штатском, с непроницаемыми и суровыми лицами, проверяли документы и ставили в них штампы.

Вздрогнув от этих воспоминаний, Сюзанна натянула одеяло до подбородка. На прикроватной тумбочке мирно тикал будильник. Издалека доносились привычные звуки отеля. Персонал суетился в преддверии нового дня. За стеной журчала вода — Жак Перски брился, как и каждое утро. Он и его жена Ирен жили в соседнем номере. Ей повезло, что во время бегства она могла рассчитывать на неоценимую поддержку этого человека, который, как мог, продолжал управлять имуществом Штернов после переезда Мориса в США. В конце коридора, этажом выше, обитала супружеская пара лет семидесяти, также скрывавшаяся под чужими именами. Все они выдавали себя за беженцев с севера Франции. В общей массе вынужденных переселенцев их длительное пребывание здесь оставалось почти незамеченным. За время своего пребывания в Авероне Сюзанна, несмотря на не покидавшую ее тревогу, успела вкусить несколько мгновений пусть не удовольствия, но по крайней мере умиротворения. Каждую субботу они с супругами Перски отправлялись на экскурсию. Это были приятные прогулки по живописной местности. Они шли по следам паломников в Компостелу. В прохладе романских часовен из розового и белого песчаника они бродили среди статуй-реликвариев, резных деревянных алтарей и средневековых фресок. В полдень они расстилали клетчатую скатерть и обедали прямо в поле, а затем отправлялись в заброшенные монастыри, где клуатры заросли диким виноградом.

Однако Сюзанна не теряла бдительности. Угроза была повсюду, она скрывалась даже за безобидными на первый взгляд лицами, окружавшими ее в новой жизни. В дверь постучали, кто-то повернул ключ в замке, и она вздрогнула.

— Доброе утро, мадам, — с южным акцентом произнесла молоденькая горничная, входя в комнату.

Успокоившись, Сюзанна села на кровати. Молодая женщина пересекла комнату и отдернула занавеску. Уверенным движением она открыла окно и раздвинула ставни, которые, заскрипев, ударились о стену фасада.

— Вам повезло, сегодня прекрасный день, — добавила она, прежде чем уйти.