Почта св. Валентина

Тут Хронов огляделся и обнаружил, что находится в небольшом парадном зале, украшенном колоннами, изваяниями обнимающихся пар и цветами. На столе и на спинках стульев догорали розовые угольки заката, а по обеим сторонам от председательского места сидели при полном параде Паша с Линой и Стемнин. Георгию показалось, что у Стемнина тревожно-виноватые глаза.

– Присаживайтесь, берите по одному билету. Волноваться не нужно, – с неожиданной мягкостью сказала председательша. – Подсказывать можно, даже желательно, но только вам двоим. Остальных в случае нарушений удалю.

Почему-то дама посмотрела только на Павла Звонарева, который пожал плечами и обиженно воззрился в окно. Точно заправский фокусник, дама вытащила из-под полы кителя колоду карточек и ловко раздала по пять листов – синие рубашки Гоше, желтые – Нюше.

– Открывать только по моему сигналу. – Она подняла над головой медный колокольчик. – Отвечать не задумываясь, слов не подбирать. Кто первый? Вы, сударь? Хорошо, пусть будет невеста. Переверните карточку и прочтите вслух.

Ануш вытянула самую нижнюю карточку, поднесла к лицу и громко прочитала: «Нарисуйте картину вашей семьи через пятьдесят лет». И тут же продолжила, точно эта картина сразу была у ней перед глазами:

– Так. Зима. Новый год. Елка, фонарики. Все дети и внуки в сборе. Внуки бесятся, дети шикают на внуков, я шикаю на детей, внуки шикают на меня… Мы рассаживаемся, нас фотографируют. Гоши нет. «Где дедушка?» – спрашивают внуки. «Ума не приложу», – отвечаю скрипучим голосом, а сама клюшкой в окно сигналю.

– Клюшкой? – удивился Хронов. – Ты хоккеистка на пенсии?

– Ну, палочкой. Костылем. Тут в дверь звонят, и входит дедушка. Дед Мороз… Он передвигается такими резкими зигзагами, подскакивает к внукам и берет самую маленькую на руки. Говорит: «Ну что, деточка, знаешь, кто я?» А она отвечает: «Ты человек-паук».

– Прекрасно, – торжественно провозгласила дама-председатель. – Остается дождаться и проверить, как будет на самом деле. Теперь вы, господин Хронов.

Хронов потянул первый попавшийся билет и прочитал:

– «Перечислить три любимые слабости невесты». Ну нет, я отказываюсь. Зачем это? Слабости – у меня как раз.

Стемнин тайком поглядел на часы.

– Гоша! Конечно, у меня куча слабостей. Ну вспомни! – заволновалась Ануш.

– Я не замечал. Ну хорошо, хорошо. Сейчас. Мне нравится, как ты разговариваешь с комнатными растениями. Ты не до конца уверена, что они тебя слышат и понимают, зато точно знаешь, что я-то тебя слышу. В то же время, вдруг… ну, мало ли… Поэтому ты что-то бормочешь в листочки и очень стесняешься, даже не меня, а вообще.

– Цветы все понимают. Получше некоторых, Георгий. Кстати, это разве слабость?

– Любимая слабость. А любимая слабость – это практически достоинство. Потом еще я люблю, когда ты оказываешься рядом с кондитерской витриной и смотришь на выпечку. В Париже, помнишь?

– Прекрати! Так нельзя! Это запрещенный прием! – Глаза Ануш сияли.

– …И у тебя такой взгляд при этом, как будто ты сейчас молишься мармеладу.

– Ах ты подлец!

– Согласен. А что ж, такой билет… Еще люблю следить за твоим лицом, когда ты смотришь кино. Потом, когда ты волнуешься и что-то рассказываешь, то не успеваешь перехватить воздух между словами и вдыхаешь в середине слова. А еще…

– Гоша! Там всего три было, притом слабости, а не все подряд, – не выдержала Лина.

Жених с невестой не отрываясь смотрели друг на друга.

– Ну что ж, дорогие Ануш и Георгий. Вы с честью прошли все испытания, – провозгласила дама, тоже взглянув на часы. – Теперь нужно составить бумаги…

– Погодите, – вдруг сказал Хронов. – Разве я не провалил все эти тесты?

– Георгий, ты вот это сейчас что – улизнуть собираешься? – строго спросил Паша.

– Какой улизнуть? Давайте спрашивайте меня дальше, я готов.

– Видите ли, Георгий. – Председательша вдруг заговорила обычным голосом, в котором не было ни золота, ни стали, ни торжественной строгости, только сочувствие. – В семейной жизни легенды бывают так же важны, как безукоризненно правильные поступки. Если люди любят друг друга, конечно. Даже глупость – ну, к вам это не относится, конечно, – может укреплять отношения, потому что становится общей историей, общей тайной. А творить легенду – хотя бы семейную – вы, несомненно, можете.

– Это правда, – признался Хронов и окинул всех виноватым взглядом. – Ну давайте тогда нам наши студенческие.

Документ им выписывали один на двоих, и назывался он «Свидетельство о браке», а еще из синего бархата в двух сафьяновых коробочках выловили два кольца белого золота. Тут Георгий вспомнил о том детском колечке, что лежало у него в кармане. Потом они шли куда-то по пустому темному коридору, спускались по лестнице, пересекали двор, и через арку выходили на улицу. Стемнин, который нервничал и спешил, вдруг остановился и спросил:

– Как вам это все? Ужасно?

– Да ты что, Илюша! Да что ты! – закричал Хронов, который по меньшей мере двадцать раз за сегодняшний день был готов растерзать Стемнина. – Это нечто! Совершенно незабываемо, ни на что подобное мы даже не рассчитывали!

– Это похвала?