Почта св. Валентина

– Глупости это, Гоша! Мы же вместе, значит, в нашем мире самые главные. А еще у всех после свадьбы два колечка, а у нас три.

Гости ушли, а Стемнин все смотрел на пару огромных бугристых лимонов, которые Хроновы привезли вместе с бутылкой лимончеллы не то из Амальфи, не то с Капри. Волшебство на день, карета, которая снова превращается в тыкву, лебедь – в гадкого утенка… Но разве ходят в свадебном платье всю жизнь? Разве не заканчивается и самый лучший спектакль, и самая трогательная песня? А если бы даже прекраснейшие спектакли, фильмы, песни в один прекрасный момент не заканчивались, неужели они никогда бы не осточертели?

Он взял лимон и поднес его к лицу. Вопреки ожиданиям лимон почти не пах. Вернувшись в комнату, Стемнин достал распечатанные письма, которые писал за Валентина, и ответы на них. Почему-то именно после встречи с обиженной девушкой ему доставляло острое удовольствие их перечитывать. Все в письмах переменилось и продолжало меняться. Не только в ответах скрипачки, которые теперь звучали ее голосом и глядели строгими светлыми глазами, но и в его собственных словах. Стемнин перечитывал их и пытался представить, что чувствовала она – а она чувствовала глубоко и сильно, раз эти письма заставили ее встречаться с Веденцовым. В некоторых словах он теперь слышал невыносимую фальшь и многое отдал бы, чтобы эта девушка никогда их не читала или по крайней мере забыла. Бывший преподаватель понимал, что не стоило ворошить это прошлое: его ждала совсем другая история, история с Варей, но по всему выходило, что прошлое не изжито, более того, стало гораздо важнее настоящего. Хуже всего было то, что Варей он пытался теперь себя усовестить, напоминал себе о ней как о долге и важном деле.

Перечитав в сотый раз свое последнее письмо, Стемнин отправился на кухню, взял нож и отрезал пластинку от толстой лимонной шкурки. Вот теперь он почувствовал запах.

4

Квартира пахла итальянским лимоном несколько дней. Странно, даже в кабинете чудился отголосок этого запаха.

В обеденный перерыв Стемнин заехал в детский магазин на улице Пятого года, чтобы купить подарок для Антона. Вечером он должен был впервые появиться дома у Вари и познакомиться с ее семьей. Неделю назад подано было заявление на развод, и после этого Варя ходила сама не своя. Зная подробности прежней замужней жизни Вари, Стемнин считал, что развестись следовало давно, независимо от новых отношений. Варино безрадостное настроение его обижало.

Варя познакомилась с Сергеем (так звали ее мужа) еще в музыкальном училище, тот учился по классу трубы и, по Вариным словам, был необычайно способным. Трубач был старше Вари на курс, в консерваторию не прошел по конкурсу, попал в армию. Они уже были женаты, Антон родился через полгода после того, как трубача забрили. Варя поступила в Гнесинку и уже на первом курсе сыграла на конкурсе Вьетана, получив вторую премию. Даже академ не брала, спасибо родителям. Сергей служил в Петербурге, трижды приезжал в отпуск, и с каждым разом становилось ясней, что, кроме коротких вспышек страсти, их ничто не связывает. Два часа ругаются – два дня молчат. Даже маленький сын был предметом раздоров. По рассказам Вари Стемнин понял, что трубач принадлежит к той породе творческих людей, у которых сила характера недотягивает до уровня таланта. На последовательное воплощение способностей в реальном, не тепличном мире, им не хватает воли. Сознание собственного дара, годами остающегося без полноценного применения, действует на человека разрушительно. Он разрывается между тем, кем мог бы стать, и тем, кем является на самом деле, и чем дальше друг от друга два этих образа, тем глубже внутренняя пропасть.

Вернувшись из армии, Сергей поступать повторно в консерваторию не стал, твердил, что должен содержать семью. Устроился в джазовый ансамбль, игравший в казино. Деньги неплохие, но каждый раз трубач приходил оттуда подшофе, а иногда – пьяный в дым. Некоторое время Варины родители дипломатично ничего не замечали, но, когда однажды от шума проснулся Антон, отец решил побеседовать с зятем. Ничего хорошего из этого разговора не вышло: трубач собрал вещи и уехал в неизвестном направлении. Вернулся через месяц – без паспорта, без денег, без двух передних зубов. Какое-то время держался, родители дали денег на хорошего протезиста. Потом все началось по новой: рестораны, казино, разгоряченные посетители, вдохновленные игрой и желающие во что бы то ни стало угостить. Несколько раз Варя просила его сменить работу, была вакансия в оркестре цирка, потом в Музкомедии. «Я не могу без музыки, – говорил трубач, – в цирке пускай мартышки играют. Солисту там делать нечего». Ну выбирай тогда – кабак или мы, не выдержала она.

– И что же он сделал?

– Он сказал: я выбираю музыку. И ушел. Теперь появляется изредка. Купил Антошке музыкальный велосипед. Мальчик счастлив. Ездит только с включенной пиликалкой. Доиграет – он опять нажмет. Слышать уже не могу. Это к тому разговору о музыке, помнишь?